– Компаньон, это твой напарник такой сообразительный и наперёд знал, что кражи будут, а какие мысли в адрес Фонда, держали прочие претенденты?

– Ваши вечное "с бешеной собаки хоть шерсти клок".

Гнал подлые нехорошие мысли о соплеменниках, а те далеко не уходили, возвращались и отравляли жизнь:

– Наживутся, ох, наживутся фондовские суки на грошах бывших работников на Рейх, как пить дать, наживутся, непременно наживутся!

– Клянись высшей клятвой уголовного мира "падлой буду, век свободы не видать", если претендующие на компенсацию с тобой за компанию со всеми, не будете оповещены работниками средств массовой информации о том, как к "чистым" рукам "товарищей" из Фонда прилипнут солидные суммы немецкой валюты!? - и как в воду глядел!

На то время страна советов полностью истощилась средствами на создание фондов, и создать чисто совецкий "Фонд примирения с прошлым" не могла, потому-то и случилось раздвоение: марки немецкие, фонд - совецкий.

Призыв к примирению давнишние работники на Рейх услышали, но какими словами выразить примирение, если ни в душе, ни в памяти и других местах старых тел не присутствовало и капли вражды к древним работодателям претенденты не представляли.

Хорошо и честно работать "рабов с востока" враги научили, а пиздеть не по делу не у врагов не получилось: в языке врагов отсутствовало только русское определение "пиздеть не по делу".

– Как сегодня заявить сыну древнего работодателя: "твой папаша был нехороший и заставлял работать сверх меры" если сын предлагает расчёт за давнишний труд? Когда у плохих отцов хорошие дети рождались?

Помощь пришла от "своих" листком плохой, годной разве в туалете, бумаги с не лучшей типографии:

"Учётная карточка претендента"

кою без промедления, чтобы не отдаляться от прошлого, назвал "Анкетой", особа во все времена была ближе и понятнее: "спрашивают - отвечай"

"Карточка претендента" являлась сестрой Биографии в облегчённом варианте, и если первая давала какую-то свободу в "написать-воздержаться" - вторая требовала чёткого ответа на шестнадцать вопросов, "те же яйца только сбоку"

– "В профиль" лучше.

– Повторы портят литературу.

– Не все, повторы освежают память и выкладывают новое, пропущенное в первом прогоне. Органы знают об этом.

Основная задача при общении с любыми Фондами знать, где лежит кошелёк, и как бесшумно удалить содержимое.

– И без неприятных последствий, а это великое искусство.

Деятельность "мирительного" Фонда началась с закладки в претендующих на компенсацию граждан твёрдую, как бетон из цемента высшей марки, тревогу:

– Выплаты произведут согласно поданным документам!
– поминание о неведомых документах пугали не менее, чем древнее предложение оккупационных властей явиться на регистрацию с последующей отправкой на чужбину. Что за документы, как выглядят, какая канцелярия выдаст?
– отученные дышать "воздухом свободы" бывшие строители Рейха бесшумно заволновались, но получили указание:

– Документы о вашей работе на благо Рейха выдаст учреждение с названием "Контора Глубокого Бурения" Она, единственная и родная, во все времена жития вашего пеклась о "чистоте и моральной твёрдости совецких граждан", только она, и никто другой, всегда и всё о вас знала. Неужели непонятно? Ай, забыл?

Документы, документы! В отечестве нашем, других не знаю, проживает непобедимая и нестареющая уверенность "слово к делу не подшивается". Кто придумал сказку о "неправомерности подшивания слов к делу" - по причине недостатка времени вопрос о подшивке на рассмотрение не брался, а потому хватало старой информации: "подшить слова к делу" во все времена дозволялось "ответственным товарищам" и никому иному.

В невозможность подшивания "слова к делу" верила малая часть граждан-простаков, а остальные знали:

– Когда-то "подшить слово к делу" было проще сегодняшнего два пальца обоссать!

– Пальцы обоссываете до настоящего времени, с обссыванием пальцев ничего не изменилось, просто нынешние обоссанные пальцы к делам не подшиваются. Так и шло: слова, изображённые на бумаге с выбитой подписью под текстом "не погрешил ни единым словом в рассказе о себе, в чём и подписуюсь" - уполномоченные товарищи ставили печати, документ рождался и был готов и к подшивке в любое дело.

Удивительное время царило: основная масса граждан страны советов получала печати, а меньшая решала, кому печать пришпандорить, а кому:

– Пусть пока поживёт...

Документов, кои изготовлялись органами на основании рассказов возвращавшихся из неволи граждан "страны советов", было составлено превеликое множество и отправлено в архивы. Работа по переписи деяний и речений, возвратившихся из Рейха на принудительных работах, являлась большой и единственно ценной заслугой органов перед гражданами.

Устные повести фиксировались бумажным способом и отправлялись в архивы с наказом "хранить вечно и без огласки"

Совецкие люди, проторчавшие во вражеском плену три, а кто и четыре года, могли со стопроцентной уверенностью лишиться "облика савецкого человека", и тому были основания: "враги в совершенстве владели методами обработки психики неустойчивых граждан..." - методы совращения и во что совращали молодых савецких граждан не излагались, а что могли быть и "устойчивые совецкие люди" товарищи из органов не допускали.