По обе стороны дороги не столько видны, сколько угадываются какие то строения; но в темноте трудно разглядеть, что собой представляет эта округа. Судя по всему, здесь уже давно забыли, что такое уличное освещение. Где то вдалеке видны переливающиеся, подмигивающие, вспыхивающие искорками огни, но вся ближняя к дороге местность накрыта непроницаемым пологом ночи.

Если бы не выглядывавшая время от времени из прорехи в облаках луна, он вряд ли смог бы разглядеть даже те смазанные, расплывчатые силуэты строений, деревьев, столбов, которые видны ему через боковое стекло...

Чуть притормаживая поочередно, транспорты миновали переезд - вправо и влево от него тянется железнодорожное полотно.

– Нормально идем, - проронил сидящий за рулем боец.
– Уже в "промзону" въехали.

– Вижу! Через пару километров будет поворот налево, - сказал Антон.
– А там уже и до цели рукой подать.

– А где мы находимся?
– решил внести свою лепту в разговор Козак.
– Мы уже въехали в Халеб?

– Че, сам не видишь?
– нехотя процедил Филин.
– Северная окраина...

– А кто тут верховодит? "Тапочники"? Или те, кто за Башара?

– Сейчас это типа "ничейная зона".

– А где армия?
– решил уточнить обстановку Козак.
– Они же вроде отбили Халеб?

– Тут что ни день, то обстановка меняется...
– Филин чуть сократил расстояние до идущего впереди джипа.
– Да и на хрен тебе знать? Ты что, командир? Сиди себе и сопи в обе дырочки.

– Ну... каждый солдат должен знать свой маневр.

– Ты пока еще не "солдат". Не обижайся, но ты у нас новичок. Посмотрим, как покажешь себя в деле.

– Ну ты меня и приложил, братело, - подал голос Антон.
– До сих пор в ушах звенит!..

Иван покосился на соседа.

– Если ждешь извинений, то их не будет, Сам первым на меня с ножом попер... Как голова?

– Трещит, мать ее... как с хорошего бодуна. Крепко врезал. По нашему, по русски.

Миновав индустриальную зону, вернее, то, что от нее осталось после осенних боев, колонна свернула налево. Причем, как отметил про себя Иван, на этом повороте остались одна из "тачанок" и микроавтобус.

Проехали еще метров триста, уже по внутриквартальной улице - если только эти обглоданные железом и огнем останки строений можно назвать кварталом.

Скорость передвижения едва превышает скорость пешехода; полотно во многих местах повреждено. То и дело приходится объезжать какие то рытвины, воронки от снарядов и мин, обломки и наклонные осыпи из обрушенных стен...

Еще один перекресток.

Одна "тачанка" здесь свернула налево - очевидно, с целью прикрытия и для наблюдения с этой стороны. Вторая, пропустив мимо себя редеющую постепенно колонну, осталась на перекрестке. Водитель этого "хайлюкса" "припарковался" таким образом, чтобы из установленного в кузове пикапа КПВТ можно было в случае необходимости вести огонь по любой из двух расходящихся в этом месте внутриквартальных улиц и по ближним к перекрестку строениям.

Козак оценил степень координации этой группы, состоящей, как он предполагал, из двух разношерстных подразделений. Ночные вылазки в условиях, подобных здешним, всегда сопряжены с огромным риском. Квартал сильно пострадал во время боев, это заметно даже в темноте. Улицы расчищены кое как. Если их вообще расчищали. Никогда не знаешь, что тебя ждет уже за следующим поворотом. Могут обстрелять в любой момент - мало ли в округе вооруженного люда. Или наедешь колесом на что нибудь взрывоопасное. Да и заплутать в этих условиях недолго: ДжиПиЭс здесь почти бесполезен. Стоит разок свернуть не туда, куда требуется, и потом замучаешься выбираться из этих темных страшных каменных лабиринтов.

Однако у их смешанной группы пока что все идет гладко, как по писаному.

– Приехали!
– вполголоса сказал Филин.
– Приехали, - повторил он, беря свой винтарь, упакованный в чехол.
– Не забудьте повязки надеть!

Антон поправил амуницию. Слегка толкнув локтем Козака в плечо, передал ему нарукавную повязку.

– Что это?
– спросил Иван.
– Зачем?

– Чтобы свои же в суматохе не пристрелили!.. Быстрее! Чё ты там копаешься!?

Когда Иван нацепил повязку и выбрался наружу, кто то из боевиков свистящим шепотом сказал:

– А теперь - "рок н ролл"!

Захлопали дверки машин. Вооруженные люди, чьи головы были покрыты "арафатками", - отличительный знак!
– следуя, очевидно, предварительной договоренности, рассредоточились, образовав три группы.

Одна, состоящая из пяти шести бойцов, осталась у машин. При этом все они, укрывшись за транспортами, взяли под прицел оконные проемы здания, смахивающего на школу или колледж.

Вторая группа, численностью до десяти человек, стала перемещаться вдоль стены этого "Г образной" формы строения.