Красавица Лиза Сологуб - дочь профессора истории, скромная госслужащая районной структуры, волею случая знакомится с одним из самых влиятельных мужчин города. Бурный роман развивается на фоне Майдана и других драматических политических событий в Украине начала 2014 года. Героиня осознает, что революция и война в твоей стране не проходят мимо, даже если ты достаточно политически нейтрален... Постепенно Лиза догадывается, что ее партнер не тот, кем кажется. К тому же, жизнь молодой женщины начинают сопровождать странные, порой мистические события. Но она не боится соприкоснуться с Неведомым. Переживая головокружительные приключения, взлеты и падения, любовь и предательство, революцию и развертывающуюся войну - главная героиня стремится не потерять свое главное предназначение - остаться Женщиной и Матерью.
ДАЖЕ ЕСЛИ ВАМ НЕМНОГО ЗА ТРИДЦАТЬ...
Обманчив женский внешний вид,
поскольку в нежной плоти хрупкой
натура женская таит
единство арфы...с мясорубкой.
И.Губерман
Конец января 2014-го
Когда в двадцати сантиметрах от твоего лица пролетают пули из помпового ружья - ты начинаешь понимать, что потекшая под снегопадом тушь и замерзшие до онемения пальцы - это не самые большие неприятности в жизни.
Алое и белое - не слишком привычные сочетания цветов для скромной, тихой и провинциальной Полтавы. Лиза в оцепенении остановилась, засмотревшись на окровавленный снег.
Впрочем, этой ночью все было непривычным. Лед и пламя! Лиза огляделась. По всему периметру Полтавского Майдана, в железных бочках, горел огонь, который не могли остудить даже крупные хлопья холодного январского снега.
Яркое пламя костров, искрящийся в сиянии ночных огней холодный снег и гулкий, мерный бой палок, стучащих о металлические бочки, создавали иллюзию чего-то первобытного, дикого и неконтролируемого. Словно весь Майдан объединился в одного огромного зверя, который могучей лавиной обрушился на символ воплощения власти Януковича, оказавшийся столь хрупким перед истинным волеизъявлением народа. Лиза внезапно подумала, что идеи всегда побеждают деньги, как ни крути.
В эту ночь, Лиза ночевала в своей квартире, в центре. Они с мамой, насмотревшись по телевизору, сколько людей простудилось и даже умерло в Киеве от переохлаждения, в результате обливания водой из брайнспойнтов, решили взять с собой одеяла, привести пострадавших к себе, обогреть и спасти хоть несколько человек.
А началось все с того, что еще с вечера по Полтаве поплыли тревожные слухи: спецназ, вооруженный помповыми ружьями, забаррикадировался в здании областной администрации. "Правый сектор" заявил, что не отступит, на помощь к нему ринулись студенты с палками и битами; все окрестные магазинчики немедленно закрылись и максимально укрепили окна и двери; ни один таксист не ехал дальше городского почтамта, ни за какие деньги; все автомобили исчезли со стоянок в центре города; две машины -- брайнспойнта спрятались во дворе областной администрации...
Лиза с мамой, Анной Григорьевной, оделись в старые пуховые куртки и обмотались платками и шарфами до неузнаваемости. И все равно им было очень холодно. Они осторожно подошли к зданию ОГА, держа в руках большие пакеты с одеялами.
Вдруг из здания выбежали спецназовцы, человек пятьдесят, с помповыми ружьями, раздались выстрелы. Лиза охнула и потащила маму за угол.
– Хлопцы, на штурм!
– скомандовал молодой парень возле сцены. Толпа с палками и битами полезла на помповые ружья. Вперед вдруг вырвались полтавские студентки с развевающимися по ветру волосами. Лиза была потрясена. Идиотки! Куда лезут! Им еще жить и детей рожать!
– Девчонки! Вы что, с ума посходили? Куда лезете? В Черкассах вчера убили студентку! - пыталась она схватить за руку пробегавшую мимо черноволосую красотку. Та только отмахнулась. Лизу увлекло в толпу и оторвало от Анны Григорьевны.
Со стороны Администрации раздалось несколько выстрелов. Лизе было очень страшно. Одно дело смотреть это все по телевизору -- и совсем другое дело, когда в двух шагах от тебя стреляют из помпового ружья.
– Бл@ть, - выругался один из спецназовцев, совсем рядом с Лизой, - Не буду я по девкам стрелять. Оце как хотите.
Грянуло еще несколько залпов. Толпа с криками отхлынула. Лиза бежала назад вместе со всеми и суматошно пыталась разыскать маму, но ее нигде не было видно.
Неожиданно стрельба прекратилась, и противники просто стали друг напротив друга, метрах в двадцати. Переговаривались. Возможно, именно вечное полтавское кумовство, знакомственность и семейственность и спасли ситуацию. Начались телефонные звонки...
– Вовчику, вы ж там, сукины дети, не сильно стреляйте. Там же мой оболтус, где-то с палкой воюет...
– Слышь, Мыколо, у меня сын ВВшник, в облоге стоит. Ты скажи там, своим "правосекам", шоб не дуже напирали. Дети ж там совсем...Двадцать лет. Да и не по своей воле...
Как бы там ни было, а Полтава обошлась небольшими жертвами. "Скорая" увезла двоих пострадавших: по одному с каждой стороны. (Кстати, в будущем, эти два пострадавших, очень подружились -- коварные полтавские медики, несмотря на то, что в больнице было полно свободных мест, злокозненно разместили их в одной палате).
Однако разъяренная толпа требовала выхода своему гневу -- в здании ОГА протестующие побили несколько окон, после чего ринулись в боковую улицу. Кто-то умный крикнул:
– На фига громить государственное имущество? Давайте офисом партии регионов займемся!
Все дружно крикнули: "Ура!" и побежали громить "регионы". Лиза наконец созвонилась с матушкой, отдала ей одеяла и велела возвращаться домой. Было совершенно ясно, что поливать людей водой никто не будет. Лизин сын, Костик, спал у бабушки, он был один в квартире, мог проснуться и испугаться выстрелов.
Сама Лиза помчалась дальше смотреть на революцию! Мама что-то кричала ей вслед, но Лиза была уже далеко. Когда она подбежала к офису регионалов, сразу увидела, что там выбивают окна. "Правый сектор", студентки и еще какие-то люди швыряли в окна камни, всюду слышался звон разбитого стекла. Рядом не было видно ни одного охранника правопорядка. Случайные прохожие шарахались в подворотни.