– Наверное, я какая-то особенная, очень чувствительная, должно быть, раз мне снятся такие сны!

Лизе нравилось думать, что она - особенная и неповторимая.

Прихлебывая кофе с топленым молоком, она рылась одновременно в шкафу и косметичке, подыскивая наряд на сегодня и продумывая, как лучше накраситься.

"Тоже вот, глупость какая, - опять подумала она, - Ну что за ненормальные правила у визажистов! Почему это женщина должна подчеркивать либо глаза, либо губы, а иначе она будет выглядеть вульгарно?! А что, если Господь даровал ей и первое и второе, на чем прикажете остановиться? Ущемить глаза подчеркнуть губы? Нет, лучше подчеркнуть глаза -- а губы слегка? Ну почему, почему только что-то одно?!"

Пойдя на компромисс, прислушиваясь все же к мнению ненавистных визажистов, Лиза слегка подвела брови, глаза, и решила сегодня не слишком подчеркивать свои яркие, прекрасно очерченные губы.

Вообще, она не слишком переживала по поводу своей внешности, ей нравилось в себе все: и лицо, и фигура, она принадлежала к той категории счастливиц, которым с рождения дарована прекрасная наружность и которые, даже если бы судьба улыбнулась им меньше, ни за что не стали бы обогащать армии пластических хирургов.

Она просто не зацикливалась на своем внешнем виде и вела себя так, словно не замечала восхищенных мужских взглядов. Хотя, конечно же замечала! А вы покажите мужчину, который не посмотрит с интересом вслед высокой, длинноногой блондинке с огромными синими глазами. Вот чем Лиза всегда гордилась, так это глазами! Не голубые, а ярко-синие, огромные и чистые, с прекрасным разрезом и невинным взмахом ресниц! Это было ее непобедимое оружие и ее лучшая защита, когда необходимо было прикинуться дурочкой и "включить блондинку".

Бывая одна, она часто поднимала глаза к небу и говорила: "Спасибо тебе, Господи, что ты даровал мне глаза такого же цвета, как твой Небесный Престол!" Да, такими глазами можно и нужно было гордиться! Зеркало души...

Отношения с Господом у Лизы тоже были особые. Когда-то в детстве от матери - уроженки Западной Украины и очень набожной женщины, Лиза крепко усвоила одно правило: Бог - это наш отец небесный! Вот как с отцом она себя с ним и вела, разговаривала, делилась радостями и горестями, просила у него все, что казалось ей нужным и необходимым, рассказывала о своих делах и главное - благодарила! За здоровье, за внешность, за необыкновенную красоту природы, которую ей дано лицезреть. Она действительно любила Бога, Творца и Созидателя во всей его необъятности, непостижимости и величии!

После того, как ушел из жизни ее отец, Лиза стала общаться с Богом даже чаще обычного. Ей, почерневшей от этой внезапно свалившейся на семью утраты, знакомый священник, отец Павел, как-то сказал: "Ты же верующая, Лизонька. Ты же понимаешь, что он просто ушел в другое измерение. Относись к нему так, словно он в другой комнате, ты можешь о нем молиться, с ним разговаривать, просто видеть его не можешь".

Только после этого разговора ее "отпустило", она начала есть, пить, и даже снова научилась радоваться жизни. В канун сорокового дня после смерти отца, Лиза мысленно попросила его: "Папа, приснись мне, пожалуйста. Я хочу видеть, куда ты уйдешь". Он приснился, веселый, шутливый. Сидит на стуле и острит, как всегда, вытянув вперед свои длинные ноги. Повсюду - зелень, листва, чудесные ароматы цветущих садов. Вокруг какой-то горный поселок с крошечными, словно нарисованными домиками под красными черепичными крышами. А сама Лиза смотрит на это дивное селение сверху, потому что движется по канатной дороге, в красивой кабинке...И опять так ясно ощутимы все цвета, оттенки и запахи....Как это люди черно-белые сны видят?

В то утро, после сорока дней гнетущей безысходности, Лиза впервые проснулась умиротворенной.

Отец Лизы, Василий Андреевич Сологуб, был потомком чудом уцелевшего после сталинских чисток, старинного украинского рода из Полтавщины, славного своими походами на турков. Несмотря на мирную профессию учителя, Василий Андреевич обладал воинственным характером, унаследованным от предков, был вспыльчив, язвителен и фанатично гордился своим происхождением. Лиза с самого раннего детства знала, что ее прабабушка была из польского графского рода Краснецких, а сами Сологубы приходились родней даже Николаю Васильевичу Гоголю. В доме хранилось несколько старинных вещей, опять-таки, чудом уцелевших после всех ссылок, арестов и депортаций прабабушки Краснецкой. Сохранилась только одна фотография времен ее молодости, и Лиза отчетливо осознавала, от кого она унаследовала глаза, великолепно очерченные губы и упрямый, выдвинутый вперед подбородок.

Несмотря на все тяготы жизни, прабабушка Краснецкая сумела не только дожить до глубокой старости, сохранив ясный ум и твердую память, но и выполнить свою главную миссию на земле: родить, сберечь и дать дорогу в жизнь двум своим детям.

Мама Лизы, Анна Григорьевна Штельмах, волей случая оказавшаяся в Полтаве на пару дней и оставшаяся там на четыре десятка лет, была куда более скромного происхождения, но считала себя ровней любым аристократам, ибо выросла во Львове, была "пани" до кончиков ногтей, научила маленькую Лизу любить и уважать в себе будущую Женщину, "держать" дом, а также весьма прилично готовить. Надо сказать, что большинство украинских женщин знают толк во вкусной еде, любят и умеют готовить.

В молодости, отсутствие диплома не позволило Анне Григорьевне получить соответствующую ее личности, по ее понятиям, работу, а трудиться на простых должностях она не захотела. Да и в самом деле, виданное ли это дело - жене директора школы работать какой-нибудь гардеробщицей! Так и провела все время дома, храня и лелея семейный очаг, ухаживая за аристократическим мужем и растя ненаглядную Лизоньку. "Простое женское счастье", отмеренное судьбой Анне Григорьевне сполна, это ведь весьма мудреная штука. Тут уж будь любезна и психологом быть, и дизайнером, и швеей, и врачом, и учителем и поварихой и Бог знает кем еще...И все это без диплома. И не учат этому в институтах. А жаль.