– Я еще не говорила, что не люблю, когда меня приглашают на обед таким тоном?

– Ах, скажите, пожалуйста, нам не нравится тон! Наш тонкий музыкальный слух не выносит такой дисгармонии!

Это была фраза князя фон Валлергейма из замечательного советского фильма "Сильва". Она расхохоталась, и лед был сломан. Они ели очень вкусную солянку и разговаривали.

– Как ты могла? Ты понимаешь, как там опасно? Там людей убивают, орудуют банды и не только титушек, подозреваю, что там действуют и спецслужбы, причем не одной страны. Киевские морги переполнены неопознанными трупами. Их сжигают в крематории. Я говорил с посвященными людьми. В лесах тоже находят трупы майдановцев со следами пыток.

– Я слышала. Но я не могла не поехать. Я так чувствую!

– Ты могла поехать на моей машине. И с двумя охранниками. Чтобы я был спокоен.

– Я прожила как-то почти тридцать четыре года без охранников и машин! Со мной всегда все в порядке! И я сегодня пойду на Полтавский Майдан после работы. Может, им нужно чего...Холода грядут.

– Ничего им не нужно. Дрова мои люди им привезли. Деньги на еду я им тоже выделил, на эту неделю. Медикаментами их Юрий снабдил, - он назвал фамилию богатого полтавского бизнесмена.

Она откинулась на спинку стула, прищурилась:

– А Вы очень непросты, господин Дашков. Что еще я о Вас не знаю?

Он дернул плечом.

– А что именно Вас интересует, мадам?

– Что случилось с твоей женой? Отчего она умерла?

– О, до чего же и Вы непросты, мадам! Это ж надо -- подловить меня в такую минуту.

Он помолчал.

– Я представляю, что ты могла слышать по этому поводу, все обо всех знают. Полтава -- город небольшой.

– Угу, вся Полтава спит под одним одеялом. Я знаю. Но я предпочла бы услышать это от тебя.

Он опять помолчал. Вздохнул.

– Вилма умерла от саркомы. Это такой...очень прогрессирующий рак, два месяца -- и ее не стало. Лечение не помогло. Я возил ее в Израиль. Они даже не взялись. Сказали -- все, поздно. Только облегчили ей последние дни. Возможно, я уделял ей недостаточно внимания, я тогда усиленно зарабатывал деньги, но я никогда ее не обижал.

Он вздохнул.

– Вилма? Она была из Прибалтики?

– Литовка. Очень красивая была женщина.

Он опять вздохнул.

– Ты с дочерью часто общаещься?

– Раза два в неделю, по скайпу. Она хочет с тобой познакомиться. И моя мама -- тоже.

Лиза встрепенулась:

– Ты рассказал им обо мне?

– Мадам, боюсь, я повторяюсь, но я предложил Вам стать моей женой!

Он действительно был зол. Лиза обрадовалась: сегодня я узнаю всю его подноготную!

– Не надо так сверкать глазками. Я сегодня ничего тебе больше рассказывать не буду.

– Ты умеешь читать мои мысли, Николя.

Он опять вздохнул:

– Если бы...

– А знаешь, Николя, мы вряд ли уживемся вместе. Мы оба -- ярко выраженные доминанты.

– Уживемся, - он опять дернул плечом, - Самой лучшей парой всех времен и народов были Жоффрей и Анжелика. Тоже два ярко выраженных доминанта. И ничего. Были очень счастливы. Меньше увлекайся всякой там...психологией! Жизнь -- она проще пареной репы.

Они ни о чем не договаривались, но в пять вечера его джип стоял на райисполкомовской стоянке.

Лиза набрала маму:

– Мамулечка, постарайся развлечь Костика. Я сегодня побуду у Коли. Мы....немного повздорили и нам надо помириться....хорошо...спасибо...я постараюсь не выходить из себя, да, пока, мамусенька.

Он вышел из машины при ее приближении. Открыл дверцу, усадил. Ехали они медленно. Час-пик.

– У меня сегодня был разговор с Оксаной Ивановной. Она очень переживает, что...мой возможный новый статус...лишит ее работы. Но, несмотря на это, похвалила тебя и сказала, что я сделал очень удачный выбор. Она знала твоего отца. Сказала, что ты из очень порядочной семьи.

Лиза высокомерно вздернула нос и закинула ногу на ногу:

– Так и есть! А кем Оксана Ивановна была в прошлом? Я почему-то подозреваю, что она не всю жизнь мыла посуду.

– Она тридцать лет возглавляла профсоюз работников просвещения.

– Ого! Да, такое из себя не вытравишь, порода. Успокой ее, Николя. Скажи, что я -- работающая женщина и поддерживать в порядке такой огромный дом просто физически не в состоянии. Так что, работы она не лишится. Скорее, обязанностей у нее даже прибавится. Николя, давай все-таки остановимся на минуточку на нашем Майдане.

– Лиза, нельзя. Здесь СБУ постоянно ведет видеосъемку. Я если приезжаю, то всегда в темноте, на старой, разбитой машине, зарегистрированной на двоюродного брата жены сторожа, и в старом тулупчике, лицо шарфом укутываю, благо -- холодно. А еще лучше, присылаю кого-то из своих людей, тоже закутанного. Ситуация в стране нешуточная.