— Прости, — всхлип. Еще минута слабости и снова на ногах.

Трандуил, с облегчением выдыхая, провожает глазами ее убегающую из леса фигуру.

Эверин вбежала в гостевую, едва не сбив с ног молодую служанку — Дану, что внимательно осматривала полумертвого гостя, явно не в целях облегчения его страданий.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела госпожа, ставя корзину на стол.

— Никогда эльфа не видела, — простодушно улыбается та. — Живой еще…

— Пошла вон, — крик хозяйки привел ту в чувства, и она поспешила к двери. — Постой. Поменяй воду. Принеси еще… и холодной, и горячей. И полотенца.

— Зачем? — удивленно.

— Надо! И еще пестик и ступку. И быстро!

Та удалилась, взглянув на княжну, как на сумасшедшую.

— Неужели и с ней папенька тешился? — подумала вслух Эверин.

Ее пернатый помощник уже сидел на окне. Несколько минут, чтобы отдышаться и привести мысли в порядок. Принесенные из леса травы и ягоды вымыты и подготовлены. Голубь бесшумно опускается на стол и, наклонив голову на бок, внимательно смотрит на растерянную, но решительно настроенную деву, которая, кажется, сама не верит в происходящее.

— Давай, показывай… — призвала она и работа в комнате закипела.

Девушка не успевала за собственными мыслями, когда заваривала, толкла, растирала. Птица поочередно порхала с места на место, указывая последовательность действий. Незаметно канул час и все остановилось.

Призвав одну из служанок, Эверин сумела перевернуть эльфа на бок и, промазав странной кашицей потемневшую рану с обеих сторон, снова перевязала того. Она попыталась напоить его отваром из трав, прибралась в комнате и устало опустилась на стул. За последними занятиями она и думать забыла о голубе, который, кажется, покинул комнату, когда в ней появилась служанка.

Дверь отворилась и осторожно ступая, вошла Дана. Она поставила поднос с едой для госпожи и поспешила уйти, пока та прибывала о оцепенении.

За всеми хлопотами Эверин и думать забыла о пище. И, что странно, есть совсем не хотелось. Отломив кусочек белого хлеба, она попыталась проглотить, но он словно застрял в горле. А потом, завидев на подоконнике птицу, попыталась предложить и ей. Та поначалу уворачивалась, но затем приняла. Девушка тепло улыбнулась и, присев на подоконник, взяла ее в руки. У Трандуила в тот момент в недоумении расширились глаза. Он словно чувствовал тепло ее тонких рук, столь непривычное, что захотелось отпустить «поводыря», но что-то держало. Что?

Она осторожно погладила хрупкое существо:

— Все будет хорошо… правда? Мы вытащим его. Отобьем его у смерти. — В голосе сквозило сомнение, но все же от этих слов на душе короля становилось светлее.

Эверин легонько коснулась губами головы голубя и, прижав его к вздымающейся груди, закрыла глаза. Это странное, давно забытое тепло сейчас обволакивало лесного короля. Он не знал и до конца не верил в то, что кто-то сможет услышать и помочь, но эта простая человеческая девушка отозвалась на его мольбы и только в ее руках теперь была жизнь его единственного сына и наследника. И Владыка был благодарен ей, как никому никогда, и не только за то, что та, не теряя надежды, помогала ему в столь непростой задаче, но и за то, что в этот самый момент, он чувствовал себя чуть менее одиноким.

Трандуил опустился в кресло и, расслабившись в окутавшем его душу теплом уютном коконе, закрыл глаза, впервые за несколько суток, позволяя себе немного поспать, отпуская «поводыря».

========== 4 Глава ==========

Уже стемнело, когда глаза голубя, сидевшего на ветке, распахнулись, осматриваясь. Недоброе предчувствие сковало сердце короля, и птица тотчас сорвалась с насиженного места. В гостевой комнате было темно, и только громкий храп пожилой тучной служанки, клевавшей носом на стуле, нарушал тишину. По всей видимости, она была приставлена к больному и вовсю старалась, неся свой караул.

Трандуил в очередной раз мысленно поругал людей за их беспечность и безответственность. Происходило бы такое в его дворце, виновник давно бы уже понес достойное наказание, а все, что может грозить этой — быть обруганной молодой госпожой, которая единственная в замке повышает на слуг голос. Но ее нет и это не странно. Девушка устала и должно быть отдыхает.

Осмотр Леголаса ни к чему не привел. Его состояние оставалось стабильно тяжелым. И пусть видимых улучшений не было, но и ухудшений тоже. К тому же, Трандуил надеялся на помощь трав. Странно, но беспокойство не проходило, и стрелой вылетев в окно, голубь понесся разыскивать свою новую знакомую, за столь короткое время ставшую ему хорошим другом. Он уже успел осмотреть замок, чья незатейливая конструкция не предвещала трудностей в поиске комнат, потому знал, куда летит. Комната Эверин оказалась пустой и тот кинулся искать, заглядывая во все окна подряд. Он почти пролетел неприметную серую комнатушку, в которой стояла большая медная ванна, ибо не заметил в ней никого. Но в комнате горели свечи и тот вернулся.

Уставшая от суеты последних дней, сомнений и переживаний молодая госпожа дремала в ванной. Ее голова была наклонена на бок, а щека уже касалась воды. Она медленно сползала вниз.

Птица кинулась вперед и забила крыльями у самого ее лица, желая разбудить. Получилось сразу. Эверин испугалась, чуть ушла под воду и, резко вынырнув, закашлялась. Над водой показалась пышная белая грудь.

Голубь опустился на край ванны у ее ног и застыл, наблюдая за девушкой. За прожитые тысячелетия король научился не реагировать на наготу любого, кто бы пред ним не предстал, и сейчас его больше волновало ее самочувствие, чем внешний вид. Потерять единственного помощника — непростительная роскошь.