— Выходит, ты уже настоящий охотник, — с завистью сказал Коля. — Можешь промышлять сам.

— Нет, — покачал головой Лян. — Настоящий считается, когда убил медведя, кабана. А мне отец не разрешает. Говорит, рано.

Пока завтракали, говорили да осматривали охотничье хозяйство, промелькнуло, должно быть, часа три. Выйдя опять во двор, ребята увидели, что солнце уже поворачивает к западу. Однако до вечера было еще далеко.

— А теперь что? — спросил Петька. — Может, спать?

Лян ответил не сразу. Посмотрев на небо, на речку, что-то прикинул, сощурился и только после этого ответил:

— Зачем спать? Можно рыбачить.

— Рыбачить? — посмотрел на него Коля. — В такое половодье? В речке ж одна грязь.

— Ничего. Пусть.

— Да как же «пусть»? Может, ты думаешь, острогой или сеткой?

— Нет. Острогой надо ночью, чистой воде. Будем ловить удочкой.

Коля с Петькой заявили, конечно, что ничего не выйдет — вода мутная, червей нет. Но Лян в ответ на это только посмеивался. Потом наловил кузнечиков, взял удочку и, закрыв избушку, зашагал вдоль речки.

Тропинка была узкая и неровная. Они то и дело натыкались на скрытые в траве валежины и корни, попадали и оставшиеся от дождя лужи, скользили в раскисшей глине. Петька два раза шлепнулся, Коля наколол ногу, разорвал штаны.

Когда, наконец, добрались до небольшой полянки, Лян сделал знак остановиться, а сам нырнул в кусты и пропал. Вернулся бесшумно, махнул рукой.

— Ползите пузе сюда. Тихо! Так… Теперь лежите. Я буду там, — показал он и тут же исчез опять.

Улегшись, друзья примяли траву и осмотрелись. В нескольких шагах за стеной лещинника был обрыв. Под ним, слоимо в огромном тазу, колыхалась вода, а по ту сторону открывался пологий, усыпанный галькой и поросший кустами бережок. Петька думал, что Лян привел их к старому речному руслу. Но скоро понял, что это не так. Справа в гуще зелени звонко пел небольшой ручей. Почти такое же, только более глухое журчание доносилось и слева. Видимо, это была крохотная таежная речка. Под обрывом она вымыла в грунте яму, и яма, наполнившись до краев, превратилась в озерко. Вода и нем даже после дождя была чистая и прозрачная, как стекло.

Петька вытянул шею и стал высматривать, нет ли где-нибудь под обрывом кувшинок. Неожиданно среди листьев и травинок, кружившихся внизу, блеснула яркая полоска. Казалось, кто-то пустил зеркальцем зайчика. Через минуту зайчик мелькнул опять, но уже ближе. Поперек озерка метнулись синие тени…

— Ой, Коля! — шепнул Петька. — Это же рыбы!

— Ага! — восторженно и так же тихо отозвался Коля. — Здоровые, как кони!

— Наверно, сазаны, да?

— Ну, нет! Скорее хариусы или ленки.

Перешептывание прервал шорох на другой стороне озера. Пригибаясь и осторожно раздвигая кусты, Лян медленно подходил к берегу. Вот до воды осталась метра три-четыре. Не выходя на открытое место, мальчишка осторожно присел, размотал леску и начал насаживать на крючок приманку.

— А вдруг зацепится рыбина на полпуда? — прошептал опять Петька. — Разве удочка выдержит?

— Не знаю. Может, и нет. Видишь, Лян думает?

И правда, приготовив снасть, Лян сидел на корточках, смотрел на воду, но удочку не забрасывал.

Прошло минут пять. Заедаемый комарами, Петька начал уже ворчать, как вдруг Лян размахнулся и ловко послал леску вперед.

Шлепнувшись в воду и шевеля лапками, насаженный на крючок кузнечик погнал волну. Испуганные рыбы прыснули в стороны. Однако уже через секунду одна из них как будто одумалась и, сделав петлю вокруг приманки, сверкнула серебряным боком. За ней мелькнула вторая, третья. Кузнечик ушел ко дну, леска натянулась, и под обрывом раздался плеск.

Сообразив, что рыба попалась на удочку, Петька вскочил на колени, хотел заорать, но получил тумака и лег снова.

— Тебя шилом колют, да? — зашипел Коля. — Надо орать под руку?

Тумак был, конечно, заслуженный, обижаться не приходилось. Но молча следить за тем, как Лян борется с рыбой, сил не хватало. Она ведь могла сорваться, уйти и оставить всю кампанию без ухи! В азарте Петька бил кулаком о кулак, дрыгал ногами и даже скрипел зубами.

К счастью, Лян действовал хладнокровно. Он не тащил рыбу к берегу, а дал ей сначала пометаться. Чего она только не выкидывала — и ныряла в глубину, и прыгала в воздух, и била хвостом! А мальчишка только старался не ослаблять леску да не давал подвести ее под корягу.

Наконец рыбина выдохлась, и Лян без труда выволок ее на траву.

— Ну, все! — облегченно вздохнул Петька. — Теперь насаживай нового кузнечика и начинай сначала.

Но Лян сделал почему-то иначе. Он снова притаился в кустах и стал выжидать.

— Хочет, чтобы рыба успокоилась, — догадался Коля. И не ошибся. Леска легла на воду второй раз лишь минут через десять. И все повторилось как по писаному.

— Вот здорово! — восхищенно шептал Петька. — Он же до вечера наловит столько, что вари ухи хоть бочку!