— А какие люди к нам наведаются? — поинтересовалась Людка. — Какой им расчет веселить нас?

— Не веселить, балаболка, а работать приедут, — поправила внучку старушка. — Ты вон считала бочонки? Сколько их накатано с медом? Сто три говоришь? Вот то-то. Штук двадцать оставим на подкормку пчелам, а остальное — в Кедровку либо прямо в Спасск. Ежели ставить по двадцать бочонков в машину, сколько раз приехать потребуется? Потом, лес да кирпичи на ремонт надобны. Строители явятся…

Предсказание пасечницы сбылось очень скоро. Новые люди стали наведываться на пасеку чуть не каждый день. Однако первыми явились совсем не те, кого ждали. И уж никто, конечно, не мог предполагать, что при встрече этих людей такую важную роль сыграют Андрюшка и его маленький приятель Витюнька.

Кстати, о Витюньке и его появлении на пасеке следует рассказать подробнее.

Как-то утром Людка Простокваша, выглядывая с крыльца, заметила, что Нюрка явилась в гости с какой-то ношей. Издали рассмотреть, что у девчонки за спиной, было трудно. Маленькая доярка то и дело останавливалась и подбрасывала ношу на закорках.

— Наверно, посылка от Нюриных родителей бабушке, — решила Людка.

Однако скоро выяснилось, что посылка живая. Приблизившись к дому, Нюрка присела, ссадила ее на траву и, вытирая рукавом мокрый лоб, представила:

— Вот! Витюнька. Мой брат…

Витюньке было три года. В белом картузе с козырьком, в черном комбинезоне и с соской на перевязи он походил на оловянного солдатика.

— Здорово, Витюнька! — подкатился к малышу Митька. — Прискакал на персональном коне, да?

Паясничая, мальчишка боднул гостя в живот, дернул за козырек к, не стесняясь, протянул руку к соске.

— Это что? Пистолет, да? С портупеей?

Малыш повел плечом, напыжился.

— У-у… Нямка. Не тлогай!

— Нямка? Ох-хо-хо! Мужчина, а ходит с нямкой!

Митька хотел щипнуть карапуза за нос, но перед ним встала Нюрка.

— А ну не лезь! Сосет, и пускай сосет. Твое дело какое?

— Да разве ж хорошо? Большой уже, а с соской, — заюлил Митька. — Отучать нужно.

— Ага! Отучать! Думаешь, папка ему не говорил, что большие сосок не сосут? А он, знаешь, что ответил? Показал на папиросу и говорит: «Да, не сосут! У самого тоже нямка. Еще с дымом».

Людка стала пенять подруге за то, что она притащила братишку.

— Сама запарилась, и возись с ним, — ворчала модница. — Он же ни на речку не даст сходить, ни поиграть.

Нюрка смутилась.

— Да как же, Люда? И кодексе ведь что сказано? Уважать старших, помогать младшим. А я разве Витюньке помогала? Брошу одного дома, он и хнычет. И спрашивала бабушку Матрену, она сказала, что Витюньку надо брать с собой. Потом и Андрюшка скучает.

Говоря про Андрюшку, девчонка попала в самую точку. Малышу, и правда, жилось невесело. С утра вместе со взрослыми он трудился возле дома — кормил кур и цыплят, собирал в курятнике яйца. После завтрака, сыпнув в котелок соли, просил Сережу достать из колодца воды и шел за парнем на точок. Тут под его присмотром была долбленая колода. Прикрытая плотной крышкой, с крохотным отверстием спереди, она лежала на низеньких козлах и служила поилкой для пчел.

Сережа ставил ведро у колоды и уходил, а малыш принимался за работу. Первым делом он сыпал в ведро соль и размешивал ее хворостиной. Потом, краснея от натуги, стаскивал с поилки крышку, вычерпывал вчерашний рассол и заливал воду снова. Пчелы, почуяв свежую влагу, кружились над головой, совались в ведро и поилку. Андрюшка ворчал:

— Чего, дуры, лезете? Умырнете с головой — будете знать.

Пить насекомым разрешалось только после того, как он подходил к торцу колоды и начинал осторожно раскачивать вставленный в него колышек. Светлые капли воды одна за другой срывались с бревна на подставленную с наклоном доску и, растекаясь дорожкой, медленно катились к земле.

— Вот теперь пейте, — великодушно предлагал Андрюшка. — Вон какая получается речка!.. Да не пихайтесь, не пихайтесь! Всем хватит — брюхи полопаются.

Карапуз выполнял также разные поручения Матрены Ивановны, вертелся в омшанике, пас коров. Пробовал пристать и к ребятам. Да только Людка с Нюркой отмахивались от малыша, потому что он не был девчонкой. Митька награждал его щелчками, а Коля, хотя и заступался за брата, все равно не играл с ним.

— А ну тебя! Вот привязался еще! — отмахивался он. — С Валетом играй.

Когда Нюрка пожалела Андрюшку, Петька вспомнил все это и поддержал девчонку. Почему бы, в самом деле, не порадовать малышей?

За карапузов заступились и остальные, Людке пришлось примолкнуть, а обрадованный Андрюшка схватил гостя за руку и поволок смотреть цветные стеклышки, спрятанные в ящике у сарая.

Вдвоем малышам было куда веселее. Они охотно играли сами, смелее, чем раньше, вмешивались в дела старших, а другой раз и просто увязывались за мальчишками в лес, на работу.

Так же увязались они за ребятами и в тот памятный день, когда Петька, Митька и Лян отправились провожать домой Нюрку (девчонку приходилось провожать, потому что она не могла одна унести надоенное в обед молоко).