Они образовали кольцо вокруг нас, и мы с Блонди столкнулись друг с другом. Мне пришло в голову, что она знает Вайолет, по крайней мере, как она выглядит.

— Ты видела другую девушку на ужине? — спрашиваю я. — У нее черные волосы и фиолетовые глаза?

— Тихо, — она шипит. — Я не хочу попасть в беду.

— Ты издеваешься? Их здесь нет. Как они узнают?

Она фыркает и театрально складывает руки на грудь и отворачивается от меня.

Трусиха.

Я обращаюсь к другой девушке, и я собиралась спросить у нее то же самое, когда у меня возникает мысль.

Королевских особ — наших хозяек — здесь нет.

Это мой шанс. Я не собираюсь тратить его на задавание глупых вопросов суррогатам, они не знают или не хотят отвечать. Если я хочу увидеть Вайолет, я должна найти ее сама.

Я делаю глубокий вдох и как можно громче кричу:

— Вайолет!

Несколько девушек уклоняются от меня, как от больной, но пара придали блеску моей смелости.

— Вайолет! — Снова кричу.

— Рейвен!

Она здесь! Ее голос заставляет моим коленям пошатнуться, но мое сердце перекачивает в моей груди со сладкой, беззастенчивой надеждой. Сильной. Храброй. Сразу же, я бегу в сторону ее голоса, толкая мимо суррогатов, которые повторили за мной, выкрикивая имена своих друзей.

— Фоун.

— Скарлет!

— Джинджер.

Но я до сих пор слышу свое имя, голос Вайолет становится все ближе, и вот она здесь. Я узнаю ее везде, даже с глупым покрывалом на ее лице. Мы сталкиваемся друг с другом, и я обвиваю свои руки вокруг нее, чувствуя ее знакомую форму. И я никогда, никогда не захочу ее отпустить.

– Как ты? — спрашивает она.

Не думая я отвечаю ей:

— Все в порядке, а ты…

В воздухе раздаются выстрелы, когда ратники начали стрелять из своих оружий, и Вайолет, и я разделяемся, как толпа суррогатов съеживается. Она хватает меня за руку, и я цепляюсь за нее, как будто она спасательный круг.

– Как дворец дома Озера? — спрашивает я. — Герцогиня хорошо к тебе относится?

– Я… не знаю. — отвечает Вайолет. — Она ударила меня. — Мой желудок сжался. — Но потом подарила виолончель. И еда отменная.

Я испустила смешок в первый раз, будто прошло много лет. Вайолет совсем не умеет врать. Она не подвергается такому же обращению, как я, она бы никогда не скрыла такое от кого — нибудь. Она в порядке. У нее есть пища. У нее есть виолончель.

С Вайолет все в порядке.

Меня переполняет непреодолимое чувство облегчения. Она улыбается мне.

— Как тебе графиня Камня? — спрашивает она.

Я отвечаю ей своим фирменным а — ля — каждый — идет своим путем.

— Не думаю, что мы с графиней поладим.

Ее лицо тяжелеет.

– Почему? Что ты имеешь в виду?

– Не беспокойся обо мне, Вайолет. — Я сворачиваю губы, надеюсь, что виден мой уверенный оскал. — Я заставлю ее проклинать тот день, когда она купила меня.

– Рейвен, не надо, — умоляет она. — Она может отомстить тебе.

– Да. Я знаю. — Расплавленное лицо моей матери появится в моей голове. — Ты уже была у врача?

– Нет.

– Скоро пойдешь. И тогда все узнаешь. А может, и нет. — Затем я говорю и замечаю отражение ее волнения на лице

– Может быть, герцогиня совсем другая. Но графиня… — я тщательно подбираю слова. — С ней что — то не так, Вайолет.

– Рейвен, ты меня пугаешь, — говорит она.

И тогда я вижу, что не могу сказать ей правду. Я не могу разделить это бремя с ней.

Я не возьму ее надежды.

Но я никогда не чувствовала себя такой одинокой за всю мою жизнь.

Я сжимаю руку, чтобы успокоить ее.

– Я буду в порядке, — говорю я, и я горжусь тем, насколько правдиво это звучит. — Не беспокойся обо мне.

Она открывает рот, выглядя, как будто она собирается надавить для получения дополнительной информации, когда я милостиво спасена еще одним залпом выстрелов, когда королевские женщины начинали сочиться из дворца.

– Я не хочу расставаться с тобой, — шепчет она.

– Я тоже. — отвечаю я. Рыдание стоит комком в горле, но я душу его вниз и заставляю появиться задоринкам отражающие храбрую улыбку на моем лице — Но мы ведь будем видеться. Мы же из Домов — основателей, верно?

— Верно, — говорит Вайолет. Женщины начинают собирать своих суррогатов, и я с легкостью заметила огромную фигуру графини. Ее угрозы реальны, и я хотела бы держать язык за зубами, где он и есть.

– Она не должна видеть нас вместе, — говорю я. И прежде, чем Вайолет скажет что — нибудь еще, я выпускаю тепло ее рук и растворяюсь в море черной вуали.

Я держу руку, которую она держала сжатой плотно в кулак, как будто я могла держать чувство ее руки в моей, как будто это было что — то материальное. Графиня находит меня и прикрепляет мой поводок к ее запястью.