Но графиня не одна. Конечно, нет. Это медицинский кабинет.

— Ваше сиятельство, — говорит Фредерик. — Доктор Фалм.

Врач надевает обычный белый халат и бежевые слаксы. Но он не такой, как другие врачи, которых я видела, ни своенравных старых, которые отправляли после диагностики в клинике суррогатов Болота, или опиатные наркоманы, такие как доктор Стил, работающие в изоляторах.

Наш образ — это не просто так, он взаимосвязан с оценкой — тот же цвет кожи, те же глаза, тот же цвет волос. Это показатель его молодости. Я думаю, ему около тридцати. И он невероятно красив.

Я не в восторге от парня, которого видела на ужине, сын, Герцогини дома Озера, и его тупое королевское имя. Этот парень явно прессовал, это было очень заметно, как грубая шерстяная ткань. Вроде как, его личность — незначительна.

Этот врач примерно с меня ростом, но с длинными, вьющимися темными волосами, которые падают на его подбородок и глубокие ямочки на обеих щеках, как поп, улыбающийся Фредерику. Затем он обращает свой взор на меня, и я думаю, что улыбка не такая уж привлекательная, в конце концов.

— Так. — говори он. — Это Лот 192.

Я бесполезно выпутываю свои руки.

— Меня зовут Рейвен Стирлинг, а вы…

Я даже не закончила ругательства в его адрес. На лбу промелькнула молния, как искры взрываются в моем видении. Затем головокружительная боль. Пока он здесь, а затем исчез.

— Быстрое обучение это не про нее, — говорит графиня. — Мое тело бьется в конвульсиях, в результате, остались только ремни.

— Но эта, безусловно, имеет большой внутренний волевой потенциал.

— Ах, но это просто то, что мы искали, не так ли, миледи?

Вдруг, кровать сдвигается и откатывается назад, так что я опрокидываюсь на сорок пять градусов. Я больше не могу видеть окна. И мои открытые торчащие в воздухе ноги, выставляют меня на всеобщее обозрение.

Не то, чтобы кто — нибудь предпринял попытки в разглядывании моего тела — не ратники или лакеи, или Эмиль, или этот прекрасный, жуткий доктор. Я больше не чувствую молниеносной боли и он оставляет меня тот же страх, который я испытывала прошлой ночью, что страшнее не чувствовать этого.

— Так, — говорит доктор, подойдя ко мне, даже не смотря мне в глаза. — Где мы должны начать?

Он протягивает руку, и я бы хотела отстраниться или отодвинуться, но его пальцы на моей голове, прощупывают мой череп. Они нежны, но целенаправленно, ищут что — то, но я не знаю, что.

— Только не через рот. — говорит графиня. Она смотрит на бумажки Фредерика детально изучившая ранее.

— Нет, — бормочет доктор. — Ты точно не можешь побрить голову?

Я кусаю изнутри щеку так сильно, что она почти кровоточит. Я не знаю, причину оттягивания молний, но я не хочу чувствовать это снова.

— Ты же знаешь, мы не можем, — разжевывает графиня нетерпеливо. — Что скажут люди? Я не могу иметь уродливого суррогата, каким бы практичным он не был. И с этим можно облажаться, как в прошлый раз. Мы просто должны быть более точными в своих расчетах. Курфюрстина должна увидеть результаты. Это единственный способ сохранить наш союз. Мы не можем рисковать теперь, когда, как у Дома Озера есть суррогат.

Она говорит о Вайолет.

— Я уже говорил, ваша светлость. Доктор Блайт не гений, он притворяется.

— Доктор Блайт — это не ваша забота. — холодно отвечает графиня. — Этот суррогат. Все наши предыдущие попытки провалились, потому что эти суррогаты просто не имеют ментальной силы духа, чтобы выдержать процедуры. А она выдержит. Я уверена в этом.

— Что случи… — я не понимаю, слова из моих уст до боли прожигают мой череп.

— Очень трудный ученик. — говорит врач со смешком.

Он на самом деле смеется.

Ох, я думаю о Вайолет. Надеюсь, тоже самое, где бы ты не находилась, не происходит с тобой.

Графиня и доктор Фалм устанавливают странные штуки в мои волосы, и я ненавижу чувствовать свои руки на моей голове. Я не знаю, что они делают и зачем, ведь разве они не должны быть заинтересованы в других частях моего тела?

Врач делает пометки, используя цифры, которые не имеют смысла, похожие на «Сектор пять, линия двадцать семь, три дюйма?»

Всегда как вопрос. Как будто он спрашивает себя.

— Мы можем попробовать хотя бы один раз? — спрашивает графиня?

— Так скоро моя миледи?