Моккъ просидлъ съ минуту, молча. "Ну, такъ я открою здсь отдленіе моей пекарни", сказалъ онъ.

Онъ былъ всемогущъ и длалъ, что хотлъ. Одно слово — и явилась булочная.

"Подумай только!" — воскликнула пасторша, выражая глазами изумленіе.

"Погодите, мы доставимъ вамъ хлба, сударыня. Я тотчасъ телеграфирую рабочимъ, это будетъ недолго: всего недли дв".

Но пасторъ молчалъ. Была ли въ этомъ нужда, если экономка и вс его служанки пекли хлбъ сами? А такъ хлбъ обойдется дороже.

"Мн нужно поблагодаритъ васъ за то, что вы такъ любезно открыли мн кредитъ въ своихъ лавкахъ", сказалъ пасторъ.

"Да!" сказала жена и этимъ снова выказала свою хозяйственность.

"Ну! это само собою разумется. Все, что вамъ угодно — къ вашимъ услугамъ!"

"Это удивительно, какъ все и вс находятся въ вашей власти", сказала жена.

Моккъ возразилъ: "Не совсмъ все къ моей власти. Я, напримръ, никакъ не могу найти своего вора".

"Это, прямо, невроятная исторія!" воскликнулъ пасторъ. "Вы даже самому вору общаете вознагражденіе, а онъ не является".

Моккъ покачалъ головой.

"Обокрасть васъ — это самая черная неблагодарность!" сказала жена.

Моккъ ухватился за это. "Съ вашего позволенія, сударыня, я никакъ не ожидалъ этого. Нтъ, никакъ не ожидалъ. Я не зналъ, что я такъ поставилъ себя въ народ".

Пасторъ замтилъ: "Вроятно, дло въ томъ, что обокрали того, у кого было, что украсть. Воръ зналъ, куда ему итти".

Такимъ образомъ пасторъ очень наивно высказалъ правду. Купца опять направили-было на путь истины. Если бы вс смотрли на дло такъ, какъ пасторъ, то какъ сильно сократилось бы оскорбленіе, нанесенное воромъ.

"Однако, люди бродятъ вокругъ да около и сплетничаютъ", сказалъ онъ. "Это меня огорчаетъ, мн это больно. Здсь такъ много чужихъ людей, которые не щадятъ меня. И моя дочь Элиза принимаетъ это такъ близко къ сердцу. Ну, да впрочемъ", прибавилъ онъ, вставая: "все это только эпизодъ. Да, такъ вотъ: если вы, господинъ пасторъ, наткнетесь гд-нибудь на бдность въ общин, будьте такъ добры, вспомните меня".

Моккъ вышелъ. Пасторская чета произвела на него очень пріятное впечатлніе, и онъ будетъ рекомендовать ее всмъ, кому придется. Вдь это во всякомъ случа не повредитъ имъ? Или какъ? Какъ далеко зашли толки въ обществ? Его сынъ Фридрихъ вчера пришелъ и разсказалъ, что пьяный рыбакъ крикнулъ ему съ лодки: "Ну, что! ты явился самъ, да и получилъ награду?"

Дни стояли теплые, пойманную сельдь нельзя было вынимать изъ воды, чтобы она не портилась; вынимать можно было только въ дождливую погоду и въ холодныя ночи. Затмъ время лова и совсмъ прошло, рыбаки стали сниматься. Дома къ тому же уже ждали полевыя работы и нельзя было обойтись безъ нихъ.

А ночи были такія же свтлыя и солнечныя. Погода была точно нарочно устроена для прогулокъ и мечтаній. Всю ночь напролетъ молодежь была на дорог и пла и махала въ воздух ивовыми втками. Со всхъ острововъ и островковъ неслось птичье пніе: тутъ были и пыжики, и морскія сороки, и чайки, и гагары. И тюлень высовывалъ изъ воды свою насквозь мокрую голову и снова погружался въ свое подводное царство.

И Ове Роландсенъ тоже размечтался по-своему. По ночамъ доносилось изъ его комнаты пніе, игра на гитар, а большаго нельзя было и требовать отъ человка его лтъ. Онъ плъ и перебиралъ струны не изъ чистаго восторга, а только желая разлечься и облегчить душу въ ея великой работ по открытіямъ. Роландсенъ поетъ и поетъ изо всхъ силъ, онъ въ большомъ огорченіи, и надо же найти этому исходъ. Разумется юмфру фонъ-Лоосъ опять приходила, она не хотла унизить ихъ любовь пустяками, она крпко держалась за ихъ помолвку. Съ другой стороны Роландсенъ вдь не Богъ, онъ не умлъ сдерживать своего широкаго сердца, весной всегда срывавшагося съ цпи. Не легко было коротко и ясно порвать съ невстой, когда она этого не понимала.

Роландсенъ опять пошелъ внизъ къ квартир кистера. Ольга сидла снаружи у дверей. Но теперь сельдь стояла въ цн, восемь оръ за тонну, времена были хорошія, и въ общину притекли добрыя денежки. Ольга, должно быть, отлично это знала. Или что нибудь другое запало ей въ голову? Но разв Роландсенъ былъ изъ тхъ людей, которыми можно пренебрегать? Она вскользь посмотрла на него и снова принялась за свое плетенье.

Роландсенъ сказалъ: "Какой у васъ видъ! Ваши взгляды — стрлы, они ранятъ меня".

"Я васъ не понимаю", возразила Ольга.

"Такъ. Или вы думаете, что самъ-то я себя лучше понимаю? Вотъ я стою передъ вами и этимъ нсколько облегчаю вамъ задачу вскружить мн голову".

"Тогда вамъ ужъ лучше бы не стоять здсь", сказала Ольга.

"Сегодня ночью я подслушалъ кое-какія слова въ своей душ, но они остались недосказанными. И вотъ не долго думая, я ршилъ принести сюда разгадку ихъ значенія. Если вы согласны, вы можете помочь мн въ этомъ".

"Я? Что я могу тутъ сдлать?"