Может быть, само провидение закинуло Орлика в этот дом, может быть, сама судьба даёт ему шанс?..

Он внимательно оглядел всех присутствующих.

Феликс – старый пень с сальными глазками. Из него песок сыпется, а все заботы – пожрать, да поспать. И зачем старуха внесла его в список, как теперь уже понятно, – не гостей, а подозреваемых?

Рада Родимцева комара не обидит, но может что-нибудь знать и молчать. В связи со снятием запрета на алкоголь, её можно допросить с пристрастием и бутылкой водки.

Алина… Если её убил не Георгий Георгиевич, то тогда наверняка тот, кто имел отношение к гибели Горазона. Наверняка, Алина знала что-нибудь важное, но теперь уже никогда не расскажет.

Братья Архангельские. Слишком просты и бесхитростны. Одно слово – спортсмены. Для интриг и хитросплетений в их головах слишком мало извилин.

Мила Брагина, репетиторша французского языка. Типичная учительница со всеми первичными половыми признаками старой девы и синего чулка. Такая скорее сыпанёт в чай отраву, чем догадается спустить воду в бассейне.

Фёдор Башка. Рубаха парень, честный и работящий, за справедливость будет лезть в драку, за друга жизнь отдаст без раздумий. Редкий сейчас экземпляр, провинциальный, без загибонов и хитростей. Если захочет убить – даст дубиной по голове, глядя в глаза противнику. Он не стал бы спускать воду в бассейне, да и не смог бы, так как был всё время с артистом.

Лидия Федина?

Она больше всех тянула на злодейку. Умна, сообразительна, образована.

Вот только чем насолил ей всеми любимый Павел Иванович?!

Мало ли чем… Ведь Славка ничего не знает про Лидию, кроме того, что её любимый человек лежит в хирургии. Кстати, о хирургии. Горазон сломал себе шею, Алину стукнули по голове, Вахрамееву поставили роковую подножку. Везде прослеживается одна рука, один, как говорится, почерк…

Славка покосился на Лидию. Тонкий профиль, длинная шея, гордо вздёрнутый подбородок. Нефертити. Нет, Клеопатра! Одним словом, злодейка.

Славка вспотел и почувствовал, как к лицу приливает кровь.

А ведь о разговоре Гошина с Алиной, он знает только со слов Лидии. У Георгия Георгиевича стопроцентное алиби, значит, получается…

Славка даже боялся себе представить себе, что получается.

Лидия придумала сказку про призрака, чтобы задурить ему голову, запудрить мозги, напугать и дезориентировать.

Алина что-то знала про Лидию и поэтому оказалась в пруду.

«…Всё движимое и недвижимое имущество, все акции и другие ценные бумаги, охренительная коллекция, великолепные украшения, все-все деньги на счетах, а также – подумать только! – сеть курортов и отелей по всему миру».

Славка бы полжизни отдал, чтобы всё это принадлежало ему.

Но Славка отдал бы всё это движимое, недвижимое и охренительное, только чтобы убийцей и негодяйкой оказалась не Лидия.

– Ты знаешь испанский? – прошептал он, загадав, что если не знает, то во всём виновата она.

– Нет, – ответила Лидия. – Я знаю английский без переводчика. А зачем тебе понадобился испанский?

– Так… Значит, я поеду на Кубу не с тобой.

– Нищая страна. Зачем тебе Куба, да ещё без меня?

– Не знаю. Просто в детстве я мечтала о солнце, океане и коммунизме.

– Плохая мечта. Какая-то… малоимущая.

Славка насупился и отвернулся. Хотел смертельно обиться, но не смог.

Может, поменять мечту на англоязычную, признаться Лидии, что он парень, а не девица, и предпринять всё, чтобы не загреметь в хирургию?..

– Ну что ж, – встал Георгий Георгиевич. – Надеюсь, вы отлично повеселились, дорогие гости! Идите и не скучайте. Ищите гроб, убийцу, что хотите! Зарабатывайте моё наследство. А я спать, спать… Вы не представляете, как я устал.

– Ты собираешься отдать им наши деньги?! – завизжала Полина. – Ты хочешь пойти на поводу у сумасшедшей старухи?! Ты не будешь оспаривать её дебильное завещание?!

Ответить Георгий Георгиевич не успел. В столовую с выпученными глазами вбежала Ксюня. Она размахивала руками и ничего не могла сказать.

– Что ещё? – устало спросил её Гошин.

– Там… – показала за спину себе служанка. – Там Суковатых приехал! Говорит, что он Евгений и отродясь не был девушкой! Ой!

Ксюня испуганно посмотрела на Славку и отступила в сторону, пропуская в комнату детину под два метра ростом.

– Вот я и вырвался! – радостно сообщил детина. – Вот и приехал! Еле успел, простите, сами понимаете – медовый месяц!