– Ага! Да тут связка каких-то ключей! – обрадовался Славка, поднимая с пола гроздь тяжёлых отмычек. – Да вы никак на дело пошли, Феликс Григорьевич?! На какое?!

– Вы не имеете права меня допрашивать, – неуверенно возразил старик, ещё больше зарываясь в бельё.

– Не имеем, – кивнул Орлик, – но будем. Что вы здесь делали, милейший Феликс Григорьевич?!

– Болел! Лунатизмом!! – Старикан с вызовом вскинул подбородок, поросший редкой седой щетиной.

– Лунатизмом болеют исключительно под луной, и обязательно налегке! – ласково объяснил Славка и побренчал перед носом у Феликса связкой. – А с отмычками ходят с целью что-нибудь вскрыть! Вы залезли в подвал, хотели куда-то залезть, но услышали, как мы зашли и залезли в мешок! Так?!

– Нет.

– Так! Что вы хотели открыть? Зачем вам отмычки?!

– Да пошли вы! – заорал Феликс, вскакивая на ноги и отдирая от себя белую наволочку с кружевной оторочкой. – Я здесь дома! Ида – моя сестра! А вы кто, пигалицы паршивые?! Что вы тут шаритесь, приличным людям допросы устраиваете?!! – Феликс даже топнул ногой, изображая праведный гнев, и только бегающие глазки выдавали его страх, неуверенность и смятение.

– Да вы никак убийцу Горазона разыскиваете? – захохотал Славка. – Доказательства чьей-то вины откапываете?!

– Разыскиваю! – снова притопнул Феликс. – И имею на это право! Я законный наследник Иды! Это мои деньги! А вот вы что тут делаете, пигалицы парши…

– Все мы тут законные наследники, – осадил его Славка.

Феликс снял войлочную шапчонку и утёр ей лицо.

– Женя, тут какая-то дверь, и она уже вскрыта! – крикнула Лидия из глубины подвала.

Орлик подбежал к Лидии и увидел, что в углу, в неглубокой нише, находится узкая дверца, замок которой варварски вскрыт.

– Вы не имеете права пользоваться плодами моего труда, сикавошки!! – крикнул Феликс, рванул к двери, но увяз в тряпках, и, упав, заорал: – Стойте!! Не смейте без меня лезть в эту дверь!!! Это моя находка, мои деньги, мой убийца!!

Но Славка уже нырнул за тяжёлую металлическую преграду, и Лидия шагнула за ним.

Внутри оказалось темно и прохладно. Тут вполне могли жить мыши и оседать конденсат на стенах. Славка провёл рукой по шершавому бетону. Он был абсолютно сухой.

– Ида Григорьевна! – на всякий случай позвал он.

– Иды тут нет, – проворчал Феликс, успевший прибежать в узкую комнатушку. – А если бы и была, то не ответила бы. Она же помершая!

– А что тут есть? Что вы тут искали, уважаемый? – обратился Славка к нервничевшему старику.

– Ничего! – фыркнул тот и неожиданно признался: – Просто по моим расчётам эта дверь должна выходить в помещение, где спускают воду в бассейне. Со стороны дома дверь в подсобку закрыта на такой надёжный замок, что с напильником и отмычками там делать нечего. А тут… – Феликс развёл руками и опять утёр лицо шапочкой. – Я ошибся. Эта дверь никуда не ведёт. Здесь просто какой-то склад. – Он включил мобильный и осветил длинную узкую комнату, заваленную большими продолговатыми предметами, завёрнутыми в обёрточную бумагу.

Славка рывком разорвал упаковку.

– Фигня там, – поморщился Феликс. – Мазня художественная.

Орлик содрал бумагу, и, скомкав, отбросил в сторону.

То, что он увидел, его поразило…

Фантастический, необыкновенный пейзаж играл тонкими оттенками красок даже в тусклом свете мобильного. Это были горы, небо, деревья, озёра другой планеты, другой цивилизации, а может быть – фантазии из чужого сна.

– Я же говорю, мазня, – проворчал Феликс.

Пейзаж Славку заворожил, заставив поверить в необыкновенный талант автора.

Лидия поспешно стала срывать бумагу с других картин.

Через минуту они оказались словно бы в галерее.

Орлик ни черта не смыслил в искусстве, но понял, что все пейзажи – гениальные. Настолько гениальные, что их можно выставлять в Эрмитаже, Лувре, Художественном музее, или где там принято выставлять полотна гениальных художников?... Или никуда не выставлять, а хранить в частной коллекции за семью замками!

– Это картины Алины! – воскликнула Лидия, присев возле одного полотна. – Точно – они, я видела их на выставке в Доме художника! Почему они здесь? У Алины есть мастерская и специальное помещение, где она хранила свои работы.

– Смотри! – указал Славка в правый нижний угол одного из полотен, где художник обычно ставит свою подпись. – Тут кто-то вытравил подпись!

– И здесь, – удивилась Лидия, указав на другую картину. – И здесь, и здесь… – Она пошла вдоль ряда полотен.

– Везде вытравили! – подвёл итог Славка.

– Вы, барышни, ерундой занимаетесь, – нахмурился Феликс. – Какая разница, что на этой мазне вытравлено?! К делу это отношения не имеет!

– К какому такому «делу»? – очень язвительно спросила Лидия.