Некоторое время жиган хранил сосредоточенное молчание. На языке крутился вопрос, озвучить который у Резо не хватало решимости. Но задать его было необходимо.

– А что после этого станет с Рекрутом?

– Вас это волновать не должно, – сухо молвил Камаев.

«Спасибо, брат. Этого я никогда не забуду. Я – твой должник»...

Тот случай, когда Рекрут спас его от верной гибели на хитрованской малине, был не единственным. Резо помнил, как и семь лет назад при налете на продовольственный обоз они вместе с Рекрутом отступали спиной к спине. У Резо первого кончились патроны в обойме.

– Уходи, брат. Я прикрою, – как всегда коротко и безапелляционно распорядился Рекрут. – Возьми лошадей. У тебя есть минуты три, но не больше.

Резо рванул влево через канаву, по колена увязая в скользкой жиже. Одна из пуль просвистела у грузина над головой. Он вжал голову в плечи и тут же обернулся назад. Рекрута почти взяли в кольцо. Выбираясь из канавы, Резо оступился и едва не опрокинулся на спину. Одна из привязанных в зарослях лошадей громко заржала.

– Резо! Справа!

Крепко сбитая фигура усатого жандарма выросла как из-под земли. Жиган кинулся наземь. Жахнул винтовочный выстрел. Перекатившись на спину, Резо ловко извлек из-за голенища тонкий стилет. Что он мог сделать при помощи этого оружия против винтовки жандарма, представить было трудно. Но все лучше, чем сдаться на милость победителя. Резо изготовился к пружинистому броску, но атаковать жандарма ему было так и не суждено. Грянул еще один выстрел, и усатый мужчина рухнул, как подкошенный. Резо рывком поднялся на ноги.

Каким образом Рекруту в тот раз удалось вырваться из кольца и прийти кровному брату на помощь, для грузина до сих пор осталось загадкой. Единственное, что он узнал позже, так это то, что патрон, израсходованный на жандарма, был последним.

Бросив «наган», Рекрут кубарем скатился в канаву, а уже через секунду, перепачканный грязью с ног до головы, он появился с противоположной стороны. Пули летели ему вслед, как взбесившиеся пчелы из разоренного улья. Но не одна из них не достигала цели. Рекрута словно оберегал Всевышний. Он продолжал бежать, держа курс на заветные заросли ивняка. Резо пустился за ним следом. В голове неприятно засела одна единственная мысль. Мало того, что Рекрут спас его, так он еще сам чуть было не погиб при этом. И все потому, что Резо подвел брата. Подвел, как последний шакал...

Им повезло. Они оба вскочили в седла и тут же пустили лошадей в галоп. Преследователи были пешими. Ушли без добычи, но живыми.

– А были ведь совсем на грани, – весело бросил тогда Рекрут. – Ты заметил?

Резо заметил. Равно как он заметил и то, что Рекрут ни словом не обмолвился о его оплошности. Воспринял это без лишнего трагизма. Но именно в тот день Резо поклялся, что никогда больше не подведет Рекрута. Эта клятва двигала им и в тот день, когда он в «Эдельвейсе» отдался в руки чекистов, прикрывая отход Рекрута. А теперь... Теперь он сбирался нарушить данную себе и Богу клятву...

– Чего ты молчишь, Резо?

Камаев поднялся и вышел из-за стола. Его револьвер остался лежать на прежнем месте.

Жиган профессиональным взглядом смерил расстояние между стулом, на котором сидел он сам, и оружием чекиста. Резо не сомневался, что при желании смог бы завладеть револьвером за считанные секунды. Реакция по-прежнему на высоком уровне. Но только что это изменит? Ровным счетом ничего.

Грузин поднял глаза на Камаева и понял, что тот намеренно его провоцировал. Ледяной взгляд чекиста способен был пригвоздить на месте любого.

– Что ты решил?

– Мне кажется, мой приход сюда уже красноречивее любого ответа.

– Сделаем так, как я предложил? – Виктор Назарович присел на краешек стола.

– У меня есть выбор?

– Есть. Вернуться в камеру и забыть об этом разговоре. Точно так же, как и о том, что у тебя есть сын.

– Я хочу увидеть Андрея... До того, как все это произойдет.

Камаев согласно кивнул.

– Я предвидел такую просьбу, Резо, – чекист подхватил с аппарата гладкую и потертую от частого употребления телефонную трубку. – Приведите мальчика.

– Андрей здесь?

Резо предпринял попытку подняться, но все тот же холодный взгляд Камаева заставил его вернуться на прежнее место. Виктор Назарович опустил трубку.

– Да, он здесь. И сейчас ты увидишься с ним. Ненадолго. Только давай договоримся сразу, Резо. Пацану ни к чему знать о наших с тобой делах. Держи себя в рамках.

– Я не собирался травмировать собственного сына, – с достоинством ответил Резо.

Однако, когда дверь за его спиной отворилась и молоденький розовощекий красноармеец ввел в помещение восьмилетнего мальчика, жиган едва сумел справиться с накатившим на него волнением. В ногах появилась какая-то предательская дрожь, но Резо смог подняться со стула во весь рот. В горле пересохло. Глаза грузина округлились от изумления. Камаев понял, что арестант не мог не заметить поразительного сходства между собой и сыном. А в том, что это именно его сын, Резо даже не усомнился. И лучшим советчиком в этом вопросе было сердце жигана.

Виктор Назарович убрал со стола револьвер и вымучил неестественную улыбку.

– Знакомься, Андрюша. Это и есть твой папа.

Минуты две или три, которые показались Резо вечностью, мальчик не двигался с места. Чуть склонив голову на бок, он с интересом и некоторой долей настороженности разглядывал смуглого черноволосого мужчину, которого видел впервые в жизни. Красноармеец продолжал топтаться у порога, и Камаев отпустил его едва заметным кивком головы. Резо не видел и не слышал ничего вокруг...