— Я не успел её увидеть, — тихо-тихо, так, что можно даже не услышать, произносит он.

Я закрываю глаза на секунду. Нет! Не смей её хоронить! Но с губ не срывается ни звука. В горле — комок, и его не проглотить.

— Я должен был защитить…

— Это я! — он поворачивается ко мне практически без эмоций. Серые глаза потухли и помутнели, как бывает в старости. — Я должна была оберегать Фиону. Какая мать оставит ребёнка ради?.. — я задыхаюсь. Дьявол! Это так сложно. — Но я её найду.

— Мы найдём, — Грей кладёт свою руку поверх моей. От этого становится теплее на душе. Он вселяет спокойствие.

Даже не думаю, что бы сказал Кэш, если бы нас увидел. Сейчас главное их спасти, а потом будем объясняться. Я даже согласна признать Кристиана отцом Фионы, если это на самом деле так. И никогда не буду им мешать. Обещаю. Только, пожалуйста, пусть с ней всё будет хорошо! Пожалуйста…

Мне холодно, несмотря на работающий кондиционер. Тело постоянно сотрясается от дрожи. В голове всплывает день три года назад, когда мы все вместе полетели к маме и Бобу в Джорджию. Мама была рада увидеть внучку, ведь встречаются они очень редко. Тот вечер наша семья провела на берегу моря, возле горящего костра. Моя девочка была так счастлива. И Кэш тоже.

— Что ты намерен делать? — спрашиваю я, не в силах выносить душащие воспоминания.

— Послушай, — он дотрагивается ладонью до моего лица. Я невольно трусь об неё. Свалим всё на привычку, не до совести сейчас. — Я отвезу тебя в Эскалу, — внятно произносит Грей каждое слово отдельно, словно объясняя что-то сложное маленькому ребёнку.

— Нет! Я поеду к дочери!

— Ана, — спокойным тоном зовёт Кристиан, сжимая мою руку крепче.

— В записке было ясно сказано, что приехать на этот склад должна я. Понимаешь? Я! Иначе как он покажется, если не увидит меня?

Грей смотрит в упор, не моргая. По всей видимости, у него внутри идёт сложная борьба. Рискнуть моей жизнью или жизнью Фионы.

— Пожалуйста, — давлю я до конца.

Он стискивает губы, но потом всё же соглашается.

— Ладно. Но ты будешь сидеть в машине.

— Кристиан! — злюсь я. Да чья это дочь, в конце концов?!

— И не спорь. Иначе будешь ждать в Эскале.

Я хочу разразиться гневной тирадой о том, какое право он имеет мной командовать. И вообще: я могла бы ему ничего не говорить, а разобраться во всём самой. Но, взглянув в эти потерянные глаза и бледное лицо, сдерживаюсь. Он лучше знает, что делать. Грей заводит машину и выезжает на дорогу.

— Куда?.. — не успеваю задать вопрос, как он отвечает.

— Ко мне домой, — Кристиан глядит в боковое зеркало, когда мы проезжаем мимо играющих детей.

— Ты же сказал…

— Мы ненадолго, — говорит он, а смотрит мне прямо в глаза, на лице — стальная решимость. Хорошо, что он взял себя в руки, иначе я бы не смогла справиться за нас двоих. — Ана, доверься мне.

Я опускаю лицо вниз и киваю. Потом осознаю, что Грей уже смотрит на дорогу, поэтому добавляю:

— Ладно.

Я доверяю ему. Я всегда ему доверяла. Не смогла уберечь собственную дочь, а теперь только он может её спасти. Жуткая пустота расползается внутри, как лёд, и обжигает каждую клеточку тела. Это больно. Надо думать, что всё обойдётся. Они целы и невредимы. И всегда будет точно так же. Не знаю, кто этот ублюдок и как он их забрал, но я найду его и убью собственными руками.

Как долго мы едем? Минуту или час? Я просто нахожусь в своём маленьком мирке, молясь о Фионе. Иногда поглядываю на спокойного Кристиана. Он сосредоточен на дороге. Мне бы так.

«Я люблю тебя», — слова Кэша не выходят из головы.

В последнее время он так часто говорил это, словно чувствовал, что что-то плохое может произойти. А я вела себя, как сука. Не как жена. Машина останавливается, а я так и сижу, понуро опустив голову.

— Анастейша, — мягкий как мёд голос плывёт по салону, — ты должна взять себя в руки. Идём.

Я киваю на автомате и выхожу из машины. Грей быстро обходит её и подхватывает меня. Я опираюсь на него, объятия немного согревают, хотя зубы до сих пор стучат. Кристиан ведёт меня к лифту, и когда мы оказывается там, из груди вырывается рыдание. Господи, как же я её люблю! Моя девочка, моё солнышко… Потеряю её — потеряю себя.

Грей прижимается ко мне крепко-крепко, отчего воздуха вдруг не хватает. Но это так нужно, оно помогает. Надо держаться, не плакать. Этим ты ничем не поможешь своей дочери. Ты должна быть сильной, Анастейша Эдвардс!

— Ана, детка, — шепчет Кристиан. По спине пробегают мурашки. Мы обнимаемся, пока лифт едет. Я буквально излечиваюсь в его объятиях, таких нежных и сильных. — Ты как?

Я трясу головой, насколько позволяет положение, ибо если скажу хоть что-нибудь, точно расплачусь. Лучше молчать. Стоять вот так и молчать, будто ничего не произошло. Это неправильно и эгоистично, но так надо. Ещё минутку…

Я даже не замечаю, когда наши губы соединяются. Язык Кристиана вторгается в мой рот, а мой находит его. Рука Пятьдесят на моей шее, нежно поглаживает её и придерживает. Вторая на затылке, немного зарывается в волосы. Кажется, что он боится. Только вот чего? Я целую его настойчивее, с силой. Так надо. Подыграй мне, Кристиан. Пожалуйста, хотя бы ты не бросай…