Анастейша, мать твою! Я оказался прав. Она здесь. Но как? Она стоит и не двигается, рот заклеен скотчем. Я срываюсь и подбегаю к ней, чтобы помочь. Она яростно качает головой, а её глаза расширятся от ужаса. Тише, маленькая, я сейчас всё исправлю. Я рядом. Чего она так боится?

Руки уже касаются скотча, и я слышу негромкое: «Он здесь». Резко разворачиваюсь и прихожу в ужас. Вот настоящий похититель. Он стоит и улыбается, а в руках у него — моя дочь.

***

— Думаю, надо с тобой что-то сделать, а то мой братец не торопится, — Элиот медленно подходит ко мне, таща за собой Фиону. В его глаза опасный блеск.

— Элиот, ты ещё можешь всё исправить, — я нервно закусываю губу. — Он твой брат! Неужели, ты ни капельки не любил его?

— Сводный брат, — Элиот останавливается на расстоянии вытянутой руки, я почти могу коснуться своей дочери. При виде её раскрасневшихся глаз, моё сердце сжимается. — Ты слишком много болтаешь, Анастейша. Это надо исправить.

Что он собирается делать? Я слежу за руками Элиота с опаской.

— Во-о-от, — он достаёт скотч из заднего кармана джинс и отрезает небольшой кусок. Теперь я понимаю, о чём шла речь. — Не двигайся, Ана. У меня в руках твоя дочь, — он видит, что я готова к ней броситься. — Кричи, — выдыхает с радостной улыбкой.

Что? Я не понимаю.

— Элиот, — слёзы опять катятся градом с моих щёк, — отпусти её, умоляю!

— Ладно, — он пожимает плечами и достаёт небольшой складной ножик.

О, Господи, нет!

— Что ты хочешь сделать? — испуганно выдыхаю я, глядя на холодное оружие в руках этого ужасного человека.

— Кричи, Ана, — я не двигаюсь. Он качает головой и улыбается.

Хочет меня убить? Или нет? Элиот буквально краснеет от злости, а потом резким движением наносит удар. Но не мне. Фионе. Нет! Я кричу от боли и ужаса. Кричу изо всех сил, внутри разрываясь на части.

========== Глава 19 ==========

— Привет, братец, — ухмылка расползается по его лицу.

— Ах, ты, мразь!.. — я кидаюсь на него, но Элиот направляет на меня пистолет, ничуть не испугавшись.

— Кажется, тут ты прогадал, — он поднимает голову Фионы за подбородок, её испуганные глаза встречаются с моими. — Узнаёшь его? — кивает на меня.

Девочка не отвечает. Она тихо плачет, и мне безумно хочется избивать сводного брата до последнего вздоха, чувствовать его кровь на своих руках. И даже это не окупит обречённого взгляда Анастейши и затравленного взгляда Фионы.

— Твой отец, — продолжает Элиот хозяйским тоном.

Она, по всей видимости, его даже не слышит. Брат переводит взгляд на меня и прищуривается.

— В одном тебе, конечно, повезло. Я думал, тебя притащат полумёртвым, но… — он поднимает брови, — ты пожертвовал своими людьми. Браво, Грей.

— Как ты мог? — я смотрю на него, пытаясь понять, что же упустил. Каждая чёрта загорелого лица до боли знакома. Я не поверил бы, что во всём этом ужасе виноват Элиот, не будь в его руках Фионы. Это кажется нереальным, потому что я знаю его, как себя. Я рос с ним, взрослел бок о бок, поступал в колледж. — За что? Брат…

Он отводит взгляд, и я цепляюсь за это, как за соломинку. Вдруг не всё ещё потеряно? Он не такой! Не холодный и жестокий, как сейчас, в этом сыром полутёмном зале. Он тёплый и добрый, весёлый, даже слишком, что меня иногда раздражает. Но брат поднимает глаза, и в них — ещё больше злости и не человечности, чем минуту назад.

— Неприятно удивлён, что ты, с твоей удивительной проницательностью и трезвостью ума, так ничего и не понял. Даже никаких мыслей не возникает? — он поднимает бровь и выжидающе смотрит.

У меня есть одно предположение, но оно слишком глупо и ужасно, чтобы быть правдой. Что же я сделал, отчего брат стал таким?!

— Итак, — протягивает Элиот, быстро улыбнувшись. Показалось, что улыбка была немного печальной. — Вернёмся на пять лет назад…

— Кейт, — выдыхаю я одними губами, но он улавливает это.

Взгляд становится жадным, и Элиот замирает. Господи, нет… Я был прав в своём ужасном предположении.

— Бинго, братец! Ты справился быстрее, чем Ана, — оборачиваюсь на неё и тут же жалею. Лучше бы я не видел такую Анастейшу — полную боли, безысходности и смирения. Что?! Смирения? Нет, Ана, ты должна держаться! Я пытаюсь упокоить её взглядом, но Элиот продолжает: — Да, всё ради Кейт Кавана, которая могла бы стать Кейт Грей. Тебе ведь тоже нравилась эта идея, верно? — он усмехается. Во всём: взгляде, позе, интонации — глубокая ненависть. — Кейт была хорошим человеком, даже несмотря на твои чёрные загребущие руки, прикасавшиеся к ней. И мы хотели стать семьёй, большой дружной семьёй. Я, Кейт, Ана и ты — неплохо, правда? Но мечтам моей любимой девушки не суждено было сбыться. Где ты, Кристиан, там боль и разрушения. Просто грёбаная ебучая боль повсюду!

Я судорожно думаю, где же Микки и как там Сойер? Надеюсь, они не пострадали, потому что мне сейчас помощь не повредит. И чем скорее, тем лучше. Но их нет. Я тут уже около десяти минут. Почему моя охрана так медлит?

— А я всё потом думал и сопоставлял дни, когда она задерживалась на работе с моментами, когда ты отмахивался от встреч, тоже прикрываясь карьерой. Я верил Кейт и верил своему брату. Кстати, спасибо, Ана, — он смотрит на неё, — ты открыла мне правду. В тот раз не успел поблагодарить, — Элиот делает короткий поклон, не отпуская Фиону.