– Это, - доктор кивком указал, что имеет в виду голема, - ранний образец, прототип, наподобие первых, мало на что пригодных паровозов. Но дайте ученым и инженерам сотню лет, и вы не узнаете нашу планету. Ферручино уже сейчас справляется с математическими задачами лучше иных академиков, просто шахматная партия гораздо нагляднее демонстрирует его возможности, отчего и было решено провести рабочее испытание в такой форме. Думаю, он сам с удовольствием все вам рассказал бы о себе, но от качки его речевой аппарат, увы, вышел из строя.

– Он способен говорить?
– изумился я.

– До определенной степени.
– ответил Ислингтон.

Голем повернул ко мне свой короб с окуляром и начал пощелкивать лишенными суставов пальцами (даже не столько пальцами, сколько миниатюрными захватами, подобными тому, что применяются на некоторых портовых кранах).

– Прекратить.
– коротко бросил ему Круп.

– Это, как понимаете, был телеграфный код.
– улыбнулся Ислингтон.

– Жаль, что я ему не обучен. Что же, тогда последний вопрос, доктор - уверяю вас, он интересует всех тех, кто нынче ставит на исход партии: кто, по вашему мнению, победит? Голем, или человек?

– Для того чтобы это выяснить мы и прибыли.
– хохотнул англичанин.
– А теперь прошу меня извинить, нас ждут дела.

***

На следующий день к зданию Географического общества мы с мистером Фёстом прибыли заблаговременно, дабы тот смог выбрать наилучшее место для своего аппарата и "Светский хроникер" получил на свои страницы наилучшие снимки с матча.

Констебли при входе, разумеется, никого до срока внутрь не пропускали, однако я был твердо намерен вновь, самым бессовестным образом, воспользоваться добрым распоряжением Айвена Вилька и попросил вызвать его ко входу.

Расчет мой оправдался - сержант хотя и выглядел уставшим и крайне задумчивым, отдал распоряжение пропустить нас с мистером Фёстом и даже сам взялся проводить.

– Вы, верно, совсем не спали?
– сочувственно поинтересовался я.

– Вздремнул пару часиков, мистер Адвокат.
– небрежным тоном ответил полисмен.
– Не берите в голову, я человек к суточным дежурствам привычный.

– И все же отдыхать надобно. Знаете, мистер Вильк, мне тут прислали приглашение на две персоны посетить выставку-дегустацию на новой кондитерской фабрике Вилли Вонка, не желаете послезавтра побывать там с невестой?
– я извлек билет и протянул его гиганту-полисмену.
– Мне, право, там быть недосуг, к чему приглашению зря пропадать?

– Сладкое Мэри уважает, благодарю.
– ответил сержант, принимая билет, однако было заметно, что мыслями он где-то довольно далеко.
– Мистер Фёст, можете выбирать себе любое место на галерее слева. Места для прессы там.

– Мне кажется будто вас что-то гложет.
– заметил я, когда амбротипист отправился со своей ношей к указанной позиции.

– Трудно сказать, мистер Адвокат. Меня терзают смутные подозрения.
– отозвался Вильк.

– Неужели?
– удивился я.
– И какого рода?

– Я вам не говорил, простите... Матч намеревался инкогнито посетить Его Величество, однако нынче утром прибыл посыльный из дворца и сообщил, что Высочайший визит отменяется.

– Вероятно нашлись какие-то неотложные дела.
– я не расстроился известию, поскольку, во-первых, на такую сенсацию заранее не рассчитывал, а во-вторых, о неофициальных визитах Кеннела II газетам так и так распространяться не рекомендовано.

– Разумеется государь, полагаю, человек весьма занятой. Однако...
– сержант пару мгновений поколебался, прежде чем продолжить.
– Знаете, меня вчера поразила одна из фраз доктора Ислингтона. Помните, как он отозвался о магах?

– Довольно уничижительно, однако для ученого подобного рода мысли не являются чем-то экстраординарным.

– Это обстоятельство мне известно, однако дело в том, видите ли, что профессор Фантомхайв не только ученый, но и потомственный волшебник. И слышать от его ассистента столь не завуалированное оскорбление в адрес патрона по меньшей мере странно, вы не находите?

– Да, действительно.
– согласился я.
– Однако что мы знаем о самом профессоре? До сего дня он никакими выдающимися открытиями не прославился, при том Фантомхайвы, это немногочисленный, но весьма древний и знатный английский род, а Ислингтон, как я понимаю, даже не эсквайр. Британское общество, мистер Вильк, гораздо более сословно, чем наше, и это может быть банальной завистью нижестоящего к вышестоящему. Особенно если истинным творцом Ферручино является именно Ислингтон, а профессор лишь предоставил финансирование и ученый авторитет.

– Такой возможности отбрасывать, разумеется, нельзя, и я думал об этом.
– не стал спорить сержант.
– Но есть еще одно, наводящее на мысли обстоятельство. Вчера, когда голем начал отстукивать морзянку, инженер Круп немедленно его остановил. Меж тем Ферручино успел озвучить три первые буквы, а мне, знаете ли, в силу должности, положено уметь обращаться с телеграфным ключом.

– И что же это были за буквы?
– полюбопытствовал я.

– Ха, Е, Эль.
– ответил Айвен Вильк.