Шрифт:
— Забываетесь, капитан! Пройдемте в каюту.
Когда Юрий вернулся, ребята уже пришли из магазина.
— Ну что? — кинулся к нему Виктор.
— А, ну его! — махнул рукой Юрий. Он еще не успокоился, по шее красные пятна. — Акт ему подпиши! Психанул я. Думаю, гореть так гореть. И попер на него. Если, говорю, на меня — акт, то и на вас. За пьянку во время рейса. Вначале хорохорился. А ты, дескать, докажи, что я пьян. Но потихоньку отработал назад.
Из поселка уходили с испорченным настроением.
Солнце село, туман пополз над ивняками, звезды заискрились в небе. А они все шли и шли. Не сговариваясь, упрямо двигались вверх. Прошли деревню Зюлево, где встали на ночевку несколько самоходок во главе с «соткой», но не остановились. На ощупь, постоянно промеряя дно наметкой, приткнулись к берегу чуть повыше деревни со странным и гостеприимным названием — Забегаево.
Там, где остались суда, взвилась в небо зеленая ракета и, угасая, покатилась вниз.
— Адмирал иллюминацию устраивает, — объяснил Виктор. — Как выпьет или праздник какой — давай пулять.
Саня только что вернулся с берега — крепил чалку и теперь стоял вместе со всеми на палубе, слушал Виктора.
— Было раз дело. Лично я тогда отчудил. На стоянке как-то баловался он ракетами. Я к нему: дай стрельну разок, не приходилось никогда. Покуражился, покрутил ракетницу, потом отдал. Поднял я руку. Щелк. Щелк. Нет выстрела. Смотрю на Мешкова. А тот хохочет, захлебывается: «Да она не заряжена. У меня и ракет-то ни одной больше нет».
Виктор нахмурился, махнул рукой, будто ракетницу швырнул в воду.
— Обиделся я. Пошел в машинное отделение, выключил осветительный движок и к себе. Приходит он вскоре: «Запусти движок, почитать хочу». — «Добро, — говорю, — будет сделано». Заело меня еще больше: ночь глухая, а ему свет подай. Взял я большую стеариновую свечу и к нему в каюту: «На, Федорович! Жми из нее двести двадцать вольт. Авось получится…»
Посмеялись ребята — вроде светлей стало на душе. Отправились отдыхать.
Только поспать почти не пришлось. Чуть стало развидняться, завели двигатель.
«Сотка» догнала их, когда солнце было уже высоко, вровень с вершинами деревьев. На ее ходовом мостике, во вчерашней позе, опираясь на руку, стоял краснолицый человек в форменном плаще. Он махал совершенно ненужным ему рупором и ревел хриплым голосом:
— Молодцы, ребята!
Встреча в Усть-Черной
Было от чего растеряться. По всему берегу — народ. В глазах рябит от высокого солнца, от цветастых платьев, косынок, рубах, от радостных взглядов. Вся Усть-Черная прихлынула к реке встречать гостей.
Саня едва разыскал среди бурлящего человеческого половодья вкопанный в землю столбик и набросил на него петлю причального троса. Он кинулся было обратно, чтобы принять с борта трап, но его окружили женщины. До чего ж разговорчивые они сегодня: не то из-за праздника, не то из-за причаливших к берегу новых людей.
— Что привезли?
— Сердешные, им и праздновать-то некогда…
— Овсянка, крупа овсяная есть?
— Неужели и эти без овсянки…
— Да зачем вам овсянка? — удивился Саня. — Подумаешь, какая невидаль!
— Это в городе она ни к чему. А у нас… Вот сомлеешь на жаре, пить захочешь — заходи. Угостим…
Смеются женщины: не бывал, видно, парень в здешних местах. И продолжают судачить дальше — весело и озорно, распаленные маем.
Не успела самоходка по-настоящему стать к песчаному берегу со старинными дощатыми складами, как палубу заполнили ребятишки. Они стучали каблуками, шлепали сандалиями по нагретому металлу и тоже спрашивали, спрашивали:
— Вы откуда?
— Из Перми.
— Долго плыли?
— Семь дней.
— О-о-о!
Они старались забраться в каждый уголок. Бесцеремонно заглядывали в каюты, лезли в машинное отделение, поднимались на ходовой мостик. Им хотелось все ощупать, покрутить. Пока не утихла причальная суета, смельчаки пролезли в рубку. И уже кто-то вертел штурвал, кто-то отдавал команды. По очереди, счастливые, они смотрели в бинокль туда, где за поворотом скрывалась река.
За этой в общем-то невзрачной самоходкой им виделись далекие края, океанские пароходы, большие города, знакомые лишь по кино и книжкам. Почти никто из них не был дальше соседнего поселка, а ведь все они мечтают о неведомых странах.