Лена в полный голос засмеялась:

— Ага, Сережка! Дом у меня свой. Все вещи наши у меня сохранились, только вот зайца потеряла…

— Вот твой заяц, — Сергей вынул из кармана и посадил перед экраном ядовито-розовую игрушку. — Тоже новенький.

Ристел был счастлив. Всё бежало, как забавные механические часики отца, которые он еще в детстве научился разбирать, собирать и настраивать. Колесики крутились, рычажки щёлкали, каждый зубчик падал в заранее заготовленную ямку. Двигался сложный механизм, который создал он сам! Его собственные часы, механизм его личной победы. Он докажет, что он — личность, а не арн из стаи! Не безмозглое колесико.

Конечно, олень в экзоскелет не войдет — строение не то. И физиология у животного слабовата. Вот если бы еще в начале стаи Вроа, еще до создания стаи, до всего того, из-за чего родился он и сестра… Если бы двадцать лет назад среди пойманных Империей арнов нашёлся хотя бы один, столь же умный и самоотверженый… Если влез бы в экзоскелет, то всего этого безобразия с изоляцией арнов не случилось бы. Арн в экзоскелете прокопал бы ход под силовым полем, все были бы свободны и жили бы как надо. Правильно. Это будет здорово — закольцевать историю. Довести ее до логического конца. У него есть все данные, все материалы, и он готов.

Он съездил в родную деревню: навестил сестру. Но не сказал, зачем на самом деле приезжал, даже сестре. Тем более сестре не нужно знать, что он гордится тем, что ушёл из семьи. Из стаи… Он взял в гаражах пять литров лимфы — четыре биомеха стаи Вроа выпивают столько смазки за декаду. А запасов там в цистерне на полгода… Никто никогда не обнаружит столь мизерную пропажу. Экзоскелету должно хватить лимфы на месяц напряженной работы, а потом он сможет принести еще. Если понадобиться. Сестра будет рада видеть его почаще.

Ристел нацепил на лоб фонарик, достал из сложенного багажника термос с лимфой и отнес в пещеру. Поставил к стене, где отблёскивал полностью готовый, начищенный и даже снова отполированный Бо-бо. Вряд ли кто сможет оценить красоту сложной биомеханики в темноте да в глубине — свет он в туннель проводить не собирался, но самому полюбоваться было приятно.

— Рис-рис сделал Бо-бо, чтобы кой-кому стало о-очень бо-бо! — пропел и засмеялся: властелину подземных тайн самому с собой только и можно поиграть, иначе рассекретят раньше времени, и не будет никакого удовольствия. Ушёл и закрыл вход термощитом, отражающим любое сканирование. Тоже была еще та операция — притаранить через половину Территорий эту здоровенную пластину. Но вдруг ажлисс все-таки придумают, как заставить работать свою кристаллическую технику, и понаедут? А так никаким сканированием ничего не увидят.

Он тщательно замаскировал входную нишу камнями и растительным хламом. Никто, кроме него, тут никогда не ходит. Чего бы кому понадобилось лезть в пустой короткий овраг? Далее там ущелье, потом нагромождение скал и непроходимый Фарнойский хребет. А с внешней стороны всё заперто силовым полем. Но кто хочет остаться нераскрытым, тот должен поберечься сам!

И вообще он молодец — столько всего успел! Даже собрал трехколесную самоходную коляску. Электрические батареи заряжались от ветряка, но если бы не эта таратайка, то было бы сложнее найти удобное укрытие. А так под предлогом охоты можно ездить аж к границам. Никого не интересует, где он столько времени пропадает, если он возвращается с полным багажником кустарниковых фазанов. И дело только за поваром, как еще пооригинальней приготовить дичь и порадовать народ.

Осталось проверить самую малость.

Ристел выехал окольным путем к наезженной дороге и выключил мотор. Тут уж не надо скрываться и петлять. Немного далековато, но если он все сделал правильно, то добыча сюда дотопает сама.

Еще час подкрадывался к месту прикормки оленей. Выжидал, пока они успокоятся, убедятся, что никого рядом нет. Опустят иголки, начнут поднимать головы, играть и толкаться носами. Медленно зарядил арбалет специальным толстым и мягким болтом. Вынул из торбы футляр с биомеханическим пауком. Осторожно выровнял по болту чувствительные лапки паука. Да, дальность и меткость стрельбы серьёзно упала, но тут главное не убить добычу, а вообще попасть в затылок. Туда, где череп прикрепляется к шее, где находится большая дырка для соединения со спинным мозгом, через которую так просто попасть в мозг головной…

Еще полчаса мучился, выбирая и прицеливаясь.

Выстрелил.

Олень получил шлепок по затылку, подпрыгнул. Но паук не подвел: олень замер, неуверенно расставил ноги и свесил голову… И рухнул на бок.

Стадо умчалось прочь, с треском ломая подлесок.

Ристел подбежал, держа наготове пульт управления. Боясь, что перестарался, сделал направляющие острые трубочки для электродов чересчур толстыми и повреждения мозга будут неисправимы… Олень лежал, слабо перебирая ногами и закинув башку прямо на спинной гребень. Паук-механоид держался четырьмя ногами за олений лоб между ушами. Пятая и шестая нога с выдвижными электродами видны не были, зажатые между затылком животного и телом.

— От дурашка, чуть глаза себе своими же иглами не выткнул… Хорошо, сейчас проверим, где у нас паучьи ножки.

Ристел осторожно перевел рычажок, и олень поднял голову на неестественно прямой шее, рывком сел. По обеим сторонам шеи из дыр под затылком тонкими струйками текла кровь: пятая и шестая паучьи ноги полностью ушли под череп в мозг животного.

— Ага… Ножки у нас там, где надо… А если вот так? — Ристел снова тронул рычажки.

Олень упал вперед, стукнувшись носом.

— Ай, не хотел, прости! — воскликнул Ристел. Подвигал рычажками, и олень, покачиваясь и оступаясь, дошел к дороге и оставленной там коляске.