– Позволь-ка мне взглянуть на твоё разрешение на неё, - улыбаясь во весь рот, попросил Паблиус у моего телохранителя. – Понятно. Леди Лита. Симпатичненькое имя у Вас.

Я бы даже согласилась с ним. Это имя придумал Дразус Рэнциус, чтобы скрыть настоящее.

Он улыбнулся мне, как если бы удивлён этим именем, и я не могла понять, что он скрывает за своей улыбкой.

– Это ведь не настоящее её имя, не так ли?
– уточнил Паблиус, повернувшись к Дразусу Рэнциусу.

– Конечно, нет, - усмехнулся Дразус Рэнциус.

– Несомненно, в тех кругах, в которых Вы вращаетесь, Леди Лита, -снова уставился на меня Паблиус, - для Ваших друзей будет шокирующей новостью, если они узнают, что Вы прогуливаетесь полуголой и в рабских наручниках по дому работорговца.

Я возмущённо смотрела мимо него, не желая отвечать на такое обидное замечание.

– Вероятно, это был бы настоящий скандал, - предположил он, - и отличный повод для сплетен.

Я, хотя и закованная в наручники, по-прежнему надменно, смотрела поверх его головы.

– Вот здесь, Леди Лита, - заявил он, беря меня за плечо и вталкивая меня в колонну солнечного света, падавшего из высокого зарешеченного окна, - постойте здесь, на свету. Так я смогу получше рассмотреть.

Я замерла, и мужчины отступив на пару шагов, принялись внимательно изучать меня.

– Она очень привлекательна, - отметил Паблиус. – И имя Лита отлично к ней подойдёт.

– Я тоже так думаю, - кивнул Дразус Рэнциус.

Выпрямившись, я стояла в лучах света, под внимательными оценивающими взглядами мужчин. Я опасалась, что Паблиус, подводя меня в сюда, мог бы захотеть не только осмотреть, но и ощупать меня. И я бы даже не смогла бы сопротивляться этому, будучи одета в таком коротком платьице, без какого бы то ни было нижнего белья в придачу, и с беспомощно скованными за спиной руками. Но работорговец воздержался от подобного шага. Сделай он это и, конечно, все свидетельства моего возбуждения оскорбительные и смущающие для меня, стали бы слишком очевидными для него. Мне оставалось только надеяться, что моя нужда пока ещё не была, так или иначе, заметна по внешним признакам и по моему поведению, возможно, через отклики тела. А ещё я надеялась, что они, свидетельства моих потребностей не начали пахнуть.

– Встаньте на колени, Леди Лита, прямо там, на свету, - велел Паблиус.

Я, не став спорить, опасаясь, что меня просто заставят сделать это силой, опустилась на колени посреди пятна света. Но колени я плотно сжала. Сейчас же меня переполнили чувства смущения и испуга. Я стояла на коленях перед мужчинами.

– Ты, правда, уверен, что она свободна?
– спросил Паблиус.

– Да, - ответил ему Дразус Рэнциус.

– Занятно, - протянул Паблиус, и медленно двинулся по кругу в центре которого находилась коленопреклонённая я.

Работорговец не приближаясь, держась на расстоянии нескольких футов, внимательно, не отрывая глаз, осматривал и оценивал меня.

– Ты только посмотри на неё!
– воскликнул он, наконец.

– Уже смотрел, и что?
– спросил Дразус.

– Внимательнее! – снова воскликнул работорговец.

– И что?
– удивился мой телохранитель.

– Разве Ты не видишь?

– Чего?

– Она мягкая, женственная, она уже готовая рабыня! – заявил Паблиус.

– Могу Тебя заверить, - улыбнулся Дразус, - она далека от рабынь.

– А вот я так не думаю, - стоял на своём Паблиус.
– Я просто уверен, что она - прирождённая рабыня, и осталось всего только приучить к ошейнику, провести надлежащую дрессировку, и мы получим великолепную рабыню!

Дразус Рэнциус расхохотался. Запрокинув назад голову, он трясся от смеха над нелепостью этой мысли. Что до меня, то сама я не считала это настолько забавным.

– Кто-нибудь знает, что она здесь? – жёстко спросил Паблиус.

– Нет, - ответил Дразус.

– Тогда в чём дело? Почему мы до сих пор не поработили её? – вполне себе серьёзно поинтересовался Паблиус, глядя на моего телохранителя, а потом, повернувшись ко мне, рявкнул: - Нет, Леди Лита, не встаёт!

Услышав его предложение, я уже начала подниматься на ноги, дико дергая запястьями, пытаясь вырвать руки из стальных браслетов. Конечно, они не уступили моим усилиям. Не для того их сделали. Мне ничего не оставалось, кроме как вновь опуститься на колени, в центре светлого пятна на каменном полу.

– Это было бы не сложно, - уговаривал Паблиус.
– Мы можем вывезти её из города. Потом, в другом месте, когда она будет уже заклеймена, а на её шее будет красоваться подходящий ошейник, и, следовательно, она станет полностью и бесповоротно рабыней. И вот тогда, когда она абсолютно законно будет в твоей власти, мы могли бы проверить ещё раз действительно она так уж далека от рабынь.

– Эта женщина не рабыня, - осадил его Дразус Рэнциус.

– Ставлю серебряный тарск на то, что я прав, - засмеялся Паблиус.

– Как там дела в Аре? – вдруг спросил Дразус, переводя разговор в другое русло.
– Я не был там уже очень долго.

– Я разолью пагу, - вздохнул Паблиус, несколько растроенно.

Затем мужчины выпивали, и говорили о мелочах, и практически не обращали внимания на меня, закованную в наручники и стоящую на коленях на полу. Один раз я внезапно заметила, что мои колени несколько раздвинулись, причём без всякого моего на то желания и участия. Я поскорее снова свела их вместе. Я надеялась, что никто не заметил моей оплошности. Я задавалась вопросом, не была ли я, в самом деле, рабыней. Паблиус и не собирался скрывать, что думает именно так, а он был работорговцем и в этих вопросах разбирался. К тому же, он готов был поставить серебряный тарск на свою правоту. Я посмотрела на Дразуса. Что-то во мне, казалось, кричало ему, «Ты потеряешь свой тарск, Дразус Рэнциус. Она – рабыня»! Но я, торопливо выбросила эту ужасающую мысль из своей головы.