Кто бы ни говорил, но война это не место сомнениям, без веры выжить нельзя. Из третьего отделения роты десантников при штурме Грозного уцелел только он. Неужто это не показатель благословления господом и железной защиты его спины святым Довмонтом?

На гравийной дороге, по которой шагала его рота горели две подбитые бэхи (боевая машина пехоты) и три грузовика. Стоял запах солярки и горелого мяса. Под ногами разбросаны беспомощные гильзы.

По сообщению из штаба, здесь проходила лента свинопасов (колонна снабжения) в сопровождении роты духов из Кемерово. Несмотря на то, что этот район был зачищен пару дней назад, колонна до места назначения не добралась. После радиосообщения о нападении группы боевиков, в воздух поднялись две вертушки. По прибытию выяснилось, что колонна полностью уничтожена, нападавшие успели скрыться также незаметно, как прошмыгнули через блокпосты.

Городские салаги, жители бетонных многоэтажек с электрическим лифтом решили на равных сражаться с горцами.

Вороны, эти остроклювые гиены, надрывали глотки и ругались матом на испортивших пир. Повсюду лежали трупы вчерашних школьников, многие даже не успели испугаться. В воздухе еще витали отголоски их смеха из прошлого, уносились с ветром прочь от взвода еще живых, но уже мертвецов. Теперь мы одно целое с ними. Мы еще дышим, но внутри давно покойники. Можно уйти с войны, но война никогда не уйдет из нас. Она поработила душу, разорвала ее в клочья и сшила осколки кровавыми нитками.

Снайперы осмотрели территорию. Матреха посчитал трупы (некоторых пришлось считать по разбросанным от взрыва фугаса останкам). Две руки – человек, четыре – два. Троих не хватает, значит либо на лыжи встали, либо их забрали в плен. Если им повезло, то уже убиты.

Матреха сказал, они не могли уйти далеко, есть шанс спасти ребят. Макар сжал нашейный крестик, прочел молитву за упокой погибших. Если он не сделает это сейчас, священник на похоронах может уже не успеть – пока их довезут до дома, пока опознают, время будет потеряно. Опустившись на колени у ног совсем юного мальца с оторванной рукой и размозжённым черепом, он перекрестил его и накрыл лицо курткой.

Следопыт сказал, что идти нужно на юг. Он заметил отпечатки берцев на окраине дороги. Тоже американских – боевики знают толк в экипировке. Следы ведут в аул в двух километрах по горной тропе. Сушки поработали там еще на прошлой неделе.

Карина Порше говорила в камеру:

– Я надушила мою горжетку новыми Гучи Биондо, теперь и она пропахла этой вонью. Быстрее бы все это закончилось. Я держусь, я делаю это ради вас, мои дорогие. Не знаю, сколько еще смогу терпеть это издевательство над личностью. Стюардесса тупая не может включить нормальный вентилятор или окно приоткрыла бы чуть, чтоб выветрилось.

Макар во главе роты ступил по сухой, выжженной солнцем траве. Следопыт говорит они двигались быстро, значит, завидели на горизонте вертушки. Заложники могут идти, иначе им бы перерезали глотки как ненужному балласту.

Справа в кромке горы заметили пассажирский автобус. Посмотрев в бинокль, следопыт доложил, что в салоне примерно двадцать человек – выжившие беженцы из аула двигаются навстречу неизвестности. Внезапная вспышка, а через две секунды грохот. Автобус окутан коричневым дым, осколки кабины взмыли в воздух.

Макар скомандовал срочно бежать на подмогу выжившим. Матреха вызвал пассажирскую вертушку по рации, продиктовал координаты.

Кабина напоминала комнату для разделывания мяса: на месте водителя не тушка говядины, а разорванные конечности, одетые в джинсы и синюю рубашку в клетку. Мина взорвалась прямо под левым колесом.

Макар скомандовал роте занять позиции в круговой обороне. Вместе с Матрехой и Следопытом они пробрались внутрь автобуса. Пахнет пылью и машинным маслом, легкий запах гари, и усиливается. Нужно срочно эвакуировать выживших.

В передней части пять трупов: три женщины, старик и ребенок. Они лежат в одной куче, как наваленные мешки с гречкой. Матреха вытащил живого мальчишку лет десяти без сознания наружу. Макар помог Следопыту поднять пожилую женщину. У всех контузия, не соображают где находятся и что происходит.

Вынесли уже четверых. На заднем сидении в углу молодой парень, рядом с ним пожилая женщина. Он обнимает ее обессиленной рукой, что – то шепчет себе под нос. Один его глаз заплыл от удара об стальной поручень сидения, на коленях черный чемодан, который тот из последних сил прижимает к себе. Взгляд у него не добрый, борода черная, как собачий мех.

Следопыт попытался взять чемодан, тот раскрылся и на пол свалился Калашников без приклада. В следующий миг у парня блеснул в руке нож. Он бросился на Следопыта и воткнул клинок ему в шею. Матреха выхватил пистолет. Убийца спрятался за телом Следопыта, поднял автомат и открыл беспорядочный огонь. Пули пробивали уже мертвое тело Следопыта, как решето. Матреха упал на пол с пулей в сердце. Он не решился выстрелить в друга.

Убийца замер. Макар попал ему в голову. Вместе со Следопытом они рухнули на пожилую женщину, раскаленное дуло автомата прижгло ей кожу на лице до золотых зубов.