— Ах, короткая юбка! — Валя принялась колотить его стиснутыми кулаками, так что они едва не врезались в какой-то столб.

— Все, все, хватит! — закричал Илья, остановившись и прикрывая голову руками. — Теперь я буду весь в синяках…

— Так тебе и надо! — мстительно произнесла Валя. Схватила пакет с заднего сиденья и выскочила из машины.

— Удивительно несовременная девушка, — произнес он ей вслед с сожалением.

До дома было недалеко — Валя бежала сломя голову. «Как он посмел… А я-то, я какая дура!» Она ведь так любила Ивана! «А Лидка? — обожгла новая мысль. — Если она узнает, то ужасно огорчится!»

Дома она не могла найти места — бесцельно бродила по саду, мяла в руках сорванный листик, пыталась убедить себя, что на самом деле ничего особенного не произошло. И вдруг поняла, что на самом деле ожидала чего-то подобного. «Он смотрел на меня. Все время смотрел на меня — незаметно, краем глаза. Изучил наизусть… Короткая юбка! Нет, это не оправдание. Лидка вон тоже ходит в коротких юбках, но Илья же не бросается на нее, словно сумасшедший. Да при чем тут короткая юбка! Он уже давно на меня смотрел, как будто я ему нравлюсь, и не важно, в чем и как я одета…»

Валя не собиралась рассказывать об этом происшествии своей подруге, тем более что и Илья просил ее об этом. Но чем дальше, тем сильнее ей хотелось признаться во всем Лиде. Сказать — значит избавиться.

Подружку Валя нашла за кустами давно отцветшей сирени. Старательно прикусив язык, Лида красила ногти на руках ярко-сиреневым лаком.

— А, Пирогова… Слушай, помоги — левой рукой ничего не получается!

Валя села рядом с ней на скамейку, взяла пузырек с лаком, обмакнула в него кисточку.

— Слушай, Лидка, скажи мне честно — ты склонна к разочарованиям?

— Что? — не поняла та.

— Ну у тебя будет разбито сердце, если ты узнаешь что-нибудь плохое о человеке, который тебе нравится?

— Нет, не будет, — деловито ответила Лида. — Вот, а теперь мизинец… И вторым слоем!

— Понимаешь, у меня такое ощущение, что я должна тебе это рассказать, прямо-таки должна! Нет, Лидка, погоди, пусть сначала высохнут, а потом я второй раз их лаком покрою… Мы же никуда не торопимся.

— Если ты чувствуешь, что должна, то рассказывай, — серьезно произнесла Лида, растопырив пальцы.

Илья, он… — начала Валя и нахмурилась — воспоминания опять нахлынули на нее. Его лицо было так близко! Нет, конечно, она не любила Илью и всем существом воспротивилась тогда поцелую, новее равно… Как будто что-то отозвалось внутри, когда он обнял ее… Ох, эта странная, безвольная покорность, которая сковала ее на миг, — перед тем, как она нашла в себе силы оттолкнуть его… «На самом-то деле я не на Илью сержусь, а на себя!» — неожиданно озарило Валю.

— Что — Илья? — вдруг нахмурилась Лида. — При чем тут Илья?

— Я не… Лидка, он… Словом, иду я сегодня из автолавки, а он, Илья то есть, обгоняет меня на своем автомобиле и спрашивает, не подвезти ли меня.

Лида вспыхнула, а потом побледнела, словно догадавшись обо всем.

— Дальше, Пирогова, — каменным голосом произнесла она.

— Я сказала, что не хочу, а он… ну, словом, он все-таки упросил меня сесть.

— Упросил! Пирогова, ты что, забыла, что у тебя есть Ванечка твой и что я неравнодушна к Илье… Неужели ты села?

— Да, села, — с раскаянием произнесла Валя, только теперь окончательно понимая, какую страшную ошибку она совершила.

— Дальше, ну! Чего же ты замолчала? Подвез он тебя до дома, и…

— В том-то и дело, что не до дома. Мы поехали кататься по шоссе.

— Как ты могла…

— Прости, Лидочка! Я дура… А потом мы заехали в какое-то кафе, выпили сока…

— Он пригласил тебя в кафе! Нет, я не могу… — Лида в отчаянии сжала руки. — Ой, ну вот, все насмарку — я смазала этот дурацкий лак.

— А потом он повез меня посмотреть какой-то там необыкновенный вид на Иволгу. Вообще-то вид на самом деле замечательный…

В глазах у Лиды стояли слезы.

— Он тебя поцеловал?

Да, — Валя опустила голову. — Но я тут же оттолкнула его. Он сразу стал извиняться и сказал, что это произошло случайно и он вовсе не хотел…

— Случайно… — с горечью произнесла Лида. Она оторвала уголок у лежавшей рядом газеты и принялась с ожесточением оттирать полузасохший лак от ногтей.