Мадам Климантович при упоминании о неверном муже вздрогнула и еще раз посмотрела на часы.

— А меня тема вполне устраивает! — громко заявила она. — Есть где развернуться фантазии…

Когда студийцы разошлись, Валя подсела ближе к Истомину.

— Юлий Платонович, вы прочитали мою рукопись? — спросила она. — Хотя, если вы неважно себя чувствуете, можно перенести обсуждение на другой раз…

— Нет-нет! — закряхтел мэтр. — Ни в коем случае… Я готов.

От Истомина сильно несло нафталином и еще какими-то терпкими лекарствами. Вблизи Валя разглядела, что нос у Истомина весь покрыт мелкими красными сосудами, а белки глаз желтые, нездоровые.

Он открыл Валину рукопись.

— Ужасно, ужасно… — страдальчески сморщился он и высморкался в огромный платок, больше напоминающий полотенце.

— Что? — не поняла Валя. — Вам плохо?

— Нет, ваша рукопись — просто ужасно! — проскрипел он. — Это даже не литература, это… черт знает что!

Меньше всего Валя ожидала, что Истомин вот так, с ходу, сразу же начнет ее критиковать. Скорее наоборот, она приготовилась к тому, что он начнет петь ей дифирамбы, и решила бороться, чтобы узнать истинные его мысли — ведь от его слов зависело ее будущее.

— Как? — растерялась она.

— А вот так, — буркнул он, опуская глаза. — Или вы не хотели знать правды?

— Хотела… — прошептала Валя. — И… и в чем же мой просчет?

— Во всем! — Мэтр принялся нервно листать страницы ее романа. — Во-первых, что за тему вы такую выбрали, я не понимаю…

— Тема — любовь, — быстро ответила она.

— Ну да, ну да… То есть, Валюта, вы хотите сказать, что ваяли дамский роман. Сентиментальная проза, так сказать… — Истомин вздохнул, распространяя запах лекарств. — Тут я с вами не соглашусь. Во всяком жанре есть свои правила, а вы их решительно не соблюдаете. Хоть я и не поклонник творчества Гликерии Петровны, но для вас она может быть образцом. Стиль, конечно, у нее здорово хромает, она склонна к излишней аффектации, компиляциям, у нее много натяжек в сюжете, но… жанр она соблюдает безупречно.

Валя ничего не поняла. Впрочем, поняла только одно — она полная бездарность. Даже склонная к компиляциям мадам Климантович даст ей сто очков вперед.

— А во-вторых, что за герои у вас такие? — кисло спросил Истомин. — Эта ваша Анна… ну, я не знаю… таких женщин просто не бывает. Чего она все страдает абсолютно на пустом месте?

— От несовершенства мира она страдает… — засмеялась Валя. «Илья прав — я ни к чему не способна. Полнейшая бездарность! Пожалуй, только макраме и вышивка гладью могут меня спасти».

— Ну да, ну да… А этот герой, Самсон… Что за имя такое дурацкое? Вы поймите, милочка, в литературе ничего не бывает просто так, в ней есть логика — своя, очень жесткая логика!

Валя хотела сказать, что имя героя обыграно сюжетом — стоит только вспомнить древние мифы. Но передумала. Истомин мэтр, он знает лучше, как надо писать…

Анна недавно рассталась с мужем. Она жила одна. Она хотела бы начать жизнь заново, но ей что-то мешало. В конце концов она смирилась с мыслью, что счастье ей недоступно. Однажды она решила позвонить своей подруге, но ошиблась номером и… состоялся странный, долгий разговор с незнакомым человеком. В конце концов у нее вошло в привычку каждый вечер говорить с ним. Чужому удобнее излить свою душу — ты его не знаешь, он тебя тоже, вы ничем не обязаны друг другу… Его звали Самсон. Поначалу он болтал с Анной от скуки, движимый обычным мужским любопытством, потому что голос в телефонной трубке звучал нежно и интригующе… Но скоро он уже не мог без этих ежевечерних бесед. Он был сильным, успешным мужчиной — в его жизни не было неудач. Он просил о встрече — она отказывала, потому что ей было удобнее воспринимать его как незнакомца…

Ему удалось узнать, где живет Анна. Он увидел ее — она оказалась красивой женщиной. В общем, он тоже понравился ей… но роман их стал развиваться в странном направлении, стоило только им перенести свои отношения в реальность.

Оказывается, она врала ему — в ее настоящей жизни все было по-другому. Темные делишки ее бывшего мужа, подозрительные друзья, странные совпадения… Самсон понимает, что серьезные отношения с Анной опасны, но уже не может остановиться…

Валя очень лихо закрутила сюжет — и любовная история превратилась у нее в настоящее приключение. Любовь-поединок — с неожиданной, ошеломляющей, яркой концовкой. То есть это Вале казалось, что с неожиданной и яркой, а вот Юлий Платонович в пух и прах разругал и концовку.

— И вообще, — капризно произнес он, вытирая слезящиеся глаза тем же платком, — есть известная мудрость: если можешь не писать — не пиши!

— Я слышала об этом, — сказала Валя. — Значит, Юлий Платонович, вы считаете меня совершенно бесперспективной ?..

— Резать надо сразу… — пробормотал Истомин, глядя вниз, на свои башмаки. — Да, Валюша, хотите обижайтесь на меня за резкие слова, но я человек прямой и честный, поэтому и скажу: вам этим делом заниматься не стоит.