– Приблизительно к сентябрю не было стыдно за себя.

– Вот! А высоких "погребных" начальников не бомбили как тебя, повод ослабления запорных колец отсутствовал, не было твоейтренировки. В немыслимых по комфорту подвалах, в немыслимой прочности бетонных погребах с запасом жратвы, вин и вентиляции царственные дураки, предлагали народу разделить с ними страхи "за будущее страны".

– Молчать, а то враги услышат!
– пугали народ?

– Пугали, новизна отсутствует, суть одна, масштабы разные. Честные люди рассказывают, что и у больших людей запорные кольца такие, как и у малых, а потому и ведут себя одинаково. Давали "слабину", а излишки сероводорода вентиляторы удаляли... У больших людей и оснований держать задние проходы постоянно открытыми больше вашего, но никто не спросил больших людей до сего дня за бомбёжку твоего города самолётами Люфтваффе.

У граждан, спасающих жизнь в земляных норах, было три пути:

а) забыть о способности колец закрываться и жить с постоянно открытым,

б) приступать к тряске телом от мысли "ночью опять прилетят и разбомбят к ядрёной матери"!

в) один раз страшно разозлиться на подлую, и, пребывая в беспамятной ярости, есть и такая,, сказать только себе и небу:

– Сволочи проклятые, чтобы вам до аэродрома не добраться!
– и смею уверить любого труса, что после посыла проклятия в сторону гудящих авиационных моторов сфинктеры закрывались! Затягивались весьма прочно! Удивительно и так всё просто! Поверь, читатель: прочность затяжки природного запорного кольца зависела от степени собственного гнева! Если когда-либо доведётся на себе испытать обработку чужими бомбами и не испытывать непроизвольного открывания сфинктера - приходи в ярость!
– никакие неприятные запахи исходить от тебя не будут!

Только сейчас дошло (как долго!), что владелица погреба, где отчаянно воняли в памятную бомбовую ночь, приглашала спасаться соседей с простым объяснением: страшнее смерти одной колотиться в собственном ненадёжном "убожестве" с "вытекающими" последствиями. Человеколюбием и заботой о ближнем в погребене пахло, но царили другие "ароматы". Она не знала русских пословиц и поговорок, но придерживалась: "на миру и смерть красна". Великое чувство интуиция!

Вспоминаю плакат времён начала войны: женщина крепко прижимает ребёнка к груди, а вражеский штык-нож вот-вот проткнёт мать и дитё! По-хорошему, правильно плакат должен выглядеть так: женщина собой закрывает ребёнка полностью, ребёнок угадывается, но не виден А на плакате первым на вражеский штык идёт дитё появление нехорошей мысли: "баба закрывается закрывается ребёнком, обвиняю автора в бесчеловечности с диагнозом: "погребная" болезнь"

Древнюю подвальную истеричку понял взрослым:

"Господь не допустит гибели невинных малюток" авось, с малютками и меня помилует!
– тема защиты матери и малютки беспроигрышная в прошлом, а равно "ныне, присно и во веки веков"

– Аминь.

– Потомки владелицы "бомбоубожества" в новые времена используют детей с целью собственного спасения?

– Используют. Мало кто из вас откажет ребёнку в помощи. Старый плакат врага со штыком призывал спасать женщину-мать и дитя, а из-за плаката торчали уши "совецкого передового строя единственного в мире" "Гуманного и гуланного", пардон, , занесло, не из той оперы нота. А, вспомнил: ещё и "человечный"

Читатель, если ещё какие эпитеты о власти советов вспомнишь - сделай вставку в этом месте, добавь.

– Каждый волен прибавить эпитеты в силу знаний и личных впечатлений о прелестях недавнего строя.

Памятная и единственная "ароматическая", скандальная ночь закрыла доступ матери в спасительный погреб при налёте любой авиации, каким бы страшным и губительным не был налёт: крышку погреба захлопнули перед нашими носами! И правильно: с капитанами кораблей и владельцами ям не ссорятся!

Ничего не знал о клаустрофобии, но заболел в погребе вслед за родительницей.

Ночной скандал принёс матери массу врагов:

– Глядите-ка, все трусы, она храбрая! Все обделались от страха, а она чистой осталась!
– а так не должно быть, паниковать обязаны все и натурально. настоящие герои в земляных норах не прячутся, в стране савецкой "все, как один" обязаны пребывать "сщасливыми", или обделавшимися, а прочие позиции могут быть только вражескими!

Призывая спасающихся управлять запорными кольцами не портить зловонием временную среду обитания мать без лишних слов обвиняла погребную публику в трусости. Кому приятно терпеть обвинение, пусть и по причине?

Обделаться от страха одно, а выслушать обвинение в трусости из другой оперы"! Мать вообще подруг не имела, кроме одной единственной, "закадычной", а после ночи в погребе обзавелась и "врагами"

– Обделавшимися врагами, обделавшийся враг опаснее. Жить и помнить "кто-то знает, как обделывался" неприятно.

Вражда между взрослыми автоматически переходит и на детей:

– Ты с ним не водись!
– ещё ни разу не было, чтобы такой приказ не последовал детям от враждующих родителей.

До сего дня не знаю правильного перевода "закадычная подруга", но думаю, что это как-то связано с горлом. кадыком. Перевод вольный, и звучит так: то ли "порву кадык за подругу всякому", то ли "свой кадык за подругу подставлю"

После той ночи мать сказала: :

– Никуда не пойду, что будет - то и будет, а задыхаться в чужом говне не хочу!

Отец, как всегда, не покидал келью:

– Всё в руках господних...

Глава 22.