– Было куда бежать, направлений хватало, но страх оставить родное гнездо оказывался выше чужих самолётов и страха перед неизвестными немцами.

Как скоро горожане поняли, что от налётов вражеской авиации хорошего ждать нечего зависело от сообразительности каждого.
– С учётом: в моменты максимальной угрозы телу правильные понимания одного индивида автоматически, на неосознанном уровне, передавались всем.

– Паника?

– Она, ваша вечная и родная паника. Добавь: "когда понимание опасности переходило в уверенность - рождался вопрос "где спрятаться от аспидов"?

С какого исторического периода, и в какой стране, граждане пришли к выводу, что наилучшим укрытием от угроз с неба остаётся любая нора в земле, как искусственного, а равно и естественного происхождения - нашей паре неизвестно. Бес, возможно, и знает, но пояснений не даёт, а потому освещение вопроса "где прятаться от налёта Люфтваффе" беру на себя.

Разбой Люфтваффе монастырцы встретили без моральной и физической подготовки. Страхов о кастрации, отрезании молочных желез и убийства детей хватало, лишние были, а что такое налёт вражеской авиации, как выглядит, с чем сравнить и как избежать встречи - инструкций не было.

Не было и представления о местах, коим можно доверить тело на сохранение. Ужас присутствовал сверх нормы, в избытке, а вот куда убежать от него неизвестно.

Совсем скоро до пролетариев дошло, что Luftwaffe шутить не намерено, и тогда-то любые сооружения ниже уровня земли перешли в разряд мест спасения тел:

Какому сооружению доверить тело на сохранение? Правильно, уходящему на приличную глубину в землю с прочными бетонными стенами неизвестной толщины, с потолком толще стен на метр... любое убежище, кое не пропустит и единой грозной ноты от взрыва мощной бомбы.

– Друг, какая бомба тогда считалась мощной?

– Двести пятьдесят кило общего веса.

– Начинка?

– Не знаю, загляни в "паутину" с вопросом "мощность бомб Люфтваффе второй мировой".

Выще помянутые убежыща были в столице, а провинция довольствовалась подвалами старой постройки пятиметровой глубины со стенами выложенными кирпичом старой выделки с клеймом владельца кирпичного завода на каждом кирпиче.

Это и есть убежище, достойное всяческого уважения: кирпичи, коими выложены старинные подвалы, до сего дня отзываются звоном, когда керамику обижают ударом железа И потолок убежища сводчатый, из того же старинного кирпича.

Совецкий социалистический" кирпич, из коего пытались строить социализм, изготавливался по "передовой", ускоренной технологии, и как старый родственник звоном не отзывался. Это была срочная, быстрая, экстренная", "спешная, какая угодно технология изготовления керамики (кирпич), но не та, по коей изготовлялся кирпич в старину.

Совецкий кирпич, не сушенный, но обжаренный в печи и потому на выходе кривой и горелый внутри изготовленный "в темпе", не был прочным, не звенел от удара, но испускал чахоточный звук и рассыпался. Сегодня на выступлениях воинов элитных частей показывают сцены с участием крепких ребят ломающих кирпичи ударом ребра ладони, а высший класс военной "иоги" - переломить керамику головой. Когда вижу издевательства над черепами защитников отечества без влияния беса приходит сомнение в правдивости показов: кирпич, что ударом кулака разбивают доблестные воины в голубых и краповых беретах и бить не нужно, продукция современных кирпичных заводов рассыпается от одного взгляда воина. Бес добавляет нехороших мыслей: "дать ребяткам на слом об головы старый, изготовленный до переворота, кирпич и объявить:

– Переломивший керамическое изделие (кирпич) получает "Почётную грамоту с бантом!

– Пожалуй, не следует рисковать, старый кирпич устоит против роты голов, мало ныне прочных голов...

Основной монастырский подвал не мог вместить всех желающих, кто стремился сохранить свои жизни для будущего. Были в монастыре и другие подвалы, отрытые в новейшие времёна и предназначенные для хранений припасов в зиму, но это были примитивные ямы, отрытые до начала упомянутых военных действий.

Выдержать, не сломаться, не запаниковать сознанием: "вон, соседка отправилась прятаться от налёта, а мы чего-то ждём, того и гляди без места останемся"!
– обойдённые местом в серьёзном убежище прятались в любой земляной норе без учёта категории. Это походило на случай, когда в городе есть только одна переполненная гостиница: или терпи всё, что предложит постоялый двор, или...

Сооружениям в земле, не тянувшим на звание "пятизвёздные", сами спасающиеся окрестили "бомбоубожествами". Совсем, как и убежище, но если убийственная штука с неба надумает нанести визит "убежищу" - оно капитулирует без сопротивления. "Убожества" не могли спасти от бомбардировок и спасающиеся это прекрасно понимали. Понимали, сознавали и продолжали прятаться. Столь удивительное проявление психики, возможно, описано светилами психиатрии, поэтому давать своё не стану, ничего нет по этой теме.

Ничего не скажу из того, как простые совецкие женщины становились аналитиками:

– Слышь, Моть, вчерась аспидов не было, не прилетали, поди, сегодня заявятся... - прогнозистки редко ошибались, а если и случались ошибки, то из списка приятных: бомбили далёкие от монастыря районы города.

Прогнозы делались с точностью "в три девятки", выше не бывало. Если ныне метеорологам на предсказание погоды в ближайшие пару суток нужны обзорные карты больших площадей земной поверхности - монастырские женщины на предсказание "прилетят не прилетят" ничем, кроме чутья, не пользовались. Закатывалось светило в тучи - ночью будет дождь, а в дождь германцы не прилетят бомбить, спим спокойно. С тогдашней чувствительность женщин в вопросе "прилетят не прилетят" не сравнится ни один нынешний сверх точный и совершенный прибор по причине: нет таких приборов, кои могли читать мысли командиров, посылавших бомбить монастырцев. Приближение войны к монастырю на километр автоматически повышало чувствительность женской половины монастыря, но срывов нервного характера между женщинами не было.