Я этому не удивился. Я понял это еще тогда, после разговора с засыпающим Босей.

– Они убийцы, Боря, – сказал я. – Убийцы, а не спасители несчастных жертв. Мы оба это знаем, и ничто не связывает нам руки. Я твердо хочу домой. А ты?

– Я тоже, конечно, хочу, – неуверенно сказал он. – Только...

– Что «только»? Опять начнешь повторять мне сказки, что Линза это может, а это не может? Все она может!

– Да, может, ты пгав... – бормотал Боря, пряча глаза. – Но в моем случае это не совсем то...

– В каком таком случае? Что ты там бубнишь? Боря, кстати, ты так и не рассказал мне, как сюда попал...

– Я... – Он задумался на секунду, потом махнул рукой и покачал головой. – Не нужно. Не хочу гассказывать.

– Ладно, не буду душу тянуть. Но ты со мной согласен?

– С чем, я не очень пойму...

– С тем, что отсюда надо драпать – через Линзу, через что угодно.

– Думаешь, мы сможем? – Он, казалось, изо всех сил борется с самим собой.

– Мы постараемся!

Боря медленно, нерешительно кивнул.

– Постагаемся, – сказал он.

– Значит, заговор? – Я твердо посмотрел ему в глаза.

– Заговог, – завороженно произнес он. – Заговог обгеченных.

– Заговор обреченных, – повторил я, и мы символически пожали друг другу руки.

Став заговорщиками, мы не получили бесплатного рецепта, как проникнуть в охраняемую зону и разобраться с Линзой. Мы по-прежнему оставались двумя растерянными парнями, оказавшимися в незнакомом, враждебном и непонятном мире.

У меня в этом мире было лишь одно место, где я мог кому-то довериться. Поэтому я описал Боре железный город, а тот, порывшись в памяти, понял, о чем идет речь. Дороги туда он, конечно, не знал, зато смог вспомнить кое-какие ориентиры.

Мы полдня гоняли ялик взад-вперед, пока не выбрались на берег моря. Дальше было легче. Я в конце концов нашел тот огромный холм, на вершине которого мне пришлось провести первую ночь, а от него уже можно было приблизительно определить направление.

Город мы все-таки нашли. Однако он поразил меня своей пустотой. Не прогуливались между домами хвостатые, не летали ялики, не слышалось криков. Ни единого признака жизни я не обнаружил, пока кружил в поисках площади, мощенной железными плитами.

Мой боевой запал в связи с этим таял, как маргарин на горячей сковородке. Я боялся даже подумать: а что будет, если мы тут вообще никого не найдем?

Боря помалкивал. Он, наивный, верил, что у меня есть какой-то план. Ни хрена у меня не было, кроме моей безумной башки, которая сама не знает, чего хочет и на что надеется.

Наконец мы оказались возле знакомого дома-корабля на железной площади. Я брякнул ялик о землю и прокричал:

– Вовчик! Отзовись!

Мне отозвалась только тишина. Тишина заброшенного города. Мое везение кончилось, даже не начавшись. Может, ребята всего лишь на очередном мероприятии и скоро вернутся, но сколько нам придется ждать – без еды, без оружия, почти без надежды?

Я, конечно, полез в дом, оставив Борю на стреме. Пробрался по темному первому этажу, вскарабкался в люк. Если там нет людей, то, может, остались какие-то следы? Хоть что-то!

Едва моя голова просунулась в люк, я увидел Вовчика. И тут же понял: плохи наши дела.

Вовчик полулежал, привалившись к стене, и не подавал признаков жизни. Его ноги и руки безвольно вытянулись на полу, словно веревки. На стене над самой его головой расплылось большое темное пятно.

Глаза привыкли к полумраку, я подошел чуть ближе. Глаза Вовчика были открыты, но словно затянуты пергаментом. В этот момент он вдруг едва заметно пошевелился.

– Вовчик! – закричал я. – Ты жив? Ну, отзовись!

Да, он был жив. Он даже пытался мне что-то сказать, губы его шевелились, но выходило лишь бессвязное ворчанье. Я опустился перед ним на корточки.

– Что с тобой, скажи наконец! Что мне делать?

Его губы опять зашевелились, и на этот раз я, кажется, разобрал:

– Не стреляй...

– Я не собираюсь стрелять. Подожди, я сейчас вытащу тебя на улицу.

И едва я потянул его на себя, как пятно на стене вдруг зашевелилось. Я отскочил к люку и только теперь заметил – это был Зонтик! Небольшой Зонтик, он прилепился крылом к стене, почти сливаясь с ней. С ужасом я убедился, что щупальце уходит Вовчику под воротник.

– Не бойся... – прохрипел Вовчик. – Он ничего... ничего тебе не сделает.

– Скажи, что мне делать?! – с отчаянием воскликнул я.

– Ничего... ничего не надо... мне хорошо... уходи.

Я запаниковал. Пожалуй, следовало позвать Борю, который наверняка что-то мог подсказать на этот счет, но я почему-то и не вспомнил про него. Меня здорово нервировало соседство с Зонтиком, и лихорадочные раздумья ничего не давали.

– Вовчик, где ребята, давай я их позову! – взмолился я.

– Никого нет... – выдавил он. – И меня нет. И тебя не будет. Уходи...