Шрифт:
Кир проследил, как очередную троицу осужденных подводят к покрытому кровью и выщерблинами от пуль щиту, и невольно кивнул:
– Да, пора сваливать. Всю возможную информацию получили, других дел здесь нет. Возьмем у короля верительное письмо и двинем.
– Решено!
Верховный оракул Неринг уезжал куда-то по своим делам и прибыл в столицу только днем. Узнав о покушении и о заговоре, примчался во дворец верхом. Вид главы ордена мог вызвать улыбку, если бы не искаженное ужасом лицо. Короткий сюртук свободного покроя, кавалерийские шаровары, армейские сапоги – вылитый драгун, а не служитель культа.
Он сразу поспешил к наемникам, застав тех за сборами.
– Нам повезло! – воскликнул Неринг с порога. – Всевидящий хранит вас!
Земляне не сразу признали оракула в таком виде. Кир ехидно заметил:
– Тебе бы саблю и ружье и полком командовать.
Оракул не обратил внимания на подначку. Пробежал взглядом по разложенному на диване оружию.
– Уезжаете?
– Да. Хватит с нас местных дрязг, – ответил Герман. – Да и время идет.
– Идет.
Неринг порылся во внутреннем кармане сюртука, извлек небольшой предмет овальной формы, протянул Герману.
– Вот, возьми, Человек Войны.
– Что это?
– Главный талисман ордена. Око Всевидящего!
Герман с подозрением осмотрел талисман. Размером почти с кулак, черного цвета, плоский, гладкий на ощупь. На одной стороне стилизованный рисунок краской – человеческий глаз с изогнутой углом бровью. На другой – небольшая круглая выпуклость. На металлическом ушке серебряная цепочка. Весит талисман грамм сто.
– Я что, должен таскать это на шее?
– Можно и в кармане, – пояснил оракул. – Только носи при себе.
– Засем?
– По талисману тебя опознают в братстве хранителей на побережье.
Кир взглянул на талисман, фыркнул. Ну и шайба!
Герман убрал дар в карман куртки.
– Ладно. Кого и где искать ясно. Мы выезжаем. Ждите новостей. А уж каких – время покажет.
Неринг сделал какой-то жест руками, наверное, благословил на местный лад. Вид у него был торжественный и печальный.
– Да хранит вас Всевидящий!
Отъезд вышел сумбурным и несколько поспешным. Король хотел устроить торжественные проводы, но Герман воспротивился, а Вал-Делей отговорил. Еще не отмыли кровь во дворе, какое торжество?
Наемники думали, что Вернер останется в столице, но новоявленный обер-колонель был готов выехать вместе с ними. Полк надо готовить к переводу в лейб-гвардию, менять структуру и штаты. И готовить преемника. Самого Вернера ждало скорое повышение.
Король простился с наемниками в их покоях. Заодно довел последние новости:
– Камеристок мы уже отправили в другой город. Там стоит крупный гарнизон, они найдут себе мужей. Их хорошо обеспечили.
Герман кивнул.
– Что касается покушения… – Ферлаг посмотрел на землян и улыбнулся. – Знаю, вы предпочитаете один вид извинений – золото! Оно будет ждать вашего возвращения во дворце. Думаю, вы довольны.
– Мы довольны, – ответил Кир и саркастически усмехнулся. – Видимо, это последняя плата. Следующие покушения на нас входят в контракт.
Король заметил улыбку Вал-Делея и уже серьезно обратился к Герману:
– Спаси мою страну, Человек Войны! Я верю… хочу верить оракулу. Он утверждает, что ты способен сделать это. И тогда принцесса, корона и королевство твои.
Герман пожал плечами.
– Попробую. По крайней мере сделаю, что смогу.
– Пусть хранит вас Всевидящий! – повторил слова оракула Ферлаг.
Герман кивнул, подхватил баул и пошел к дверям. Следом за ним Кир.
Король смотрел им вслед, задавая себе вопрос: верит ли он в успех трудной миссии пришельцев? Или это самообман?
Увы, ответа нет. И оттого на сердце непроходящая тяжесть…
5
Первый день Алиди просидела в своей комнате почти безвылазно. Завтракать и обедать не пожелала, съела только бутерброд. Домохозяйка несколько раз предлагала принести еду в комнату, но девушка отказывалась.
Есть она не могла. И телевизор смотреть, и радио слушать. Не хотелось ничего. Все мысли были там, дома. Как прошел переход? Как отец принял Германа и его друга? Поладили ли они? У Германа тяжелый характер, у отца крутой нрав. Смогут ли земляне помочь ее стране, отвести угрозу?
Она металась по комнате от окна к двери, потом садилась на кровать, поджав ноги, и смотрела в одну точку. Мысли буквально разрывали голову. И самое обидное – она ничего не могла поделать! Неизвестность, неопределенность, страх и раздражение овладели ей.