Ворота королевы выходили прямо на Алберт-Холл. Отсюда путей было множество. Самый очевидный – в метро. Стоит оказаться в подземке – и ищи свищи.

Морган снова вернулся туда, где Лейнстер-террас сливалась с Бейсуотер-роуд, и остановился вне себя от ярости и разочарования, не в силах отправиться домой.

– Ты ведь скрылся где-то, ублюдок, – пробормотал он. – Но где?

Морган перешел дорогу и зашагал по тротуару в направлении Куинзвей. Бесполезно, конечно. Он устало остановился около итальянского ресторанчика и закурил.

На стене рядом с витриной висели афиши. Его внимание привлекло бледное, красивое лицо с темными пронзительными глазами. Крупные буквы внизу гласили: „Микали".

Морган двинулся было прочь, но вдруг повернулся и вновь вчитался в плакат. Странное совпадение: судя по папке Бейкера, Микали находился в числе тех знаменитостей, что жили в отеле на Каннском кинофестивале в день, когда Критянин застрелил итальянского кинорежиссера по поручению „Черных бригад".

И тут ему в глаза бросились дата и время, обозначенные на афише: „Пятница, 21 июля, 1972 года, 20.00".

Нет, невозможно. Просто безумие! И все же, вопреки здравому смыслу, он побежал в сторону Лейнстер-террас и, остановившись на углу, представил, как Критянин бросает машину и появляется здесь.

Вдалеке, над кронами деревьев, возвышался купол Алберт-Холл. Морган быстро перебежал через улицу и нырнул в темноту парка.

Он спустился по лестнице, ведущей от памятника принцу Альберту, ускользнул от первых утренних машин и остановился перед входом в Алберт-холл. На стенде неподалеку висели многочисленные афиши концертов. Даниель Баренбойм, Преви, Моура Лимпани и Джон Микали. „Джон Микали в сопровождении Венского филармонического оркестра исполнит Второй концерт для фортепиано с оркестром Рахманинова в пятницу 21 июля 1972 года, в 20.00".

– О Боже! – вырвалось у Моргана. – Так вот куда он стремился. Потому-то и поехал через Паддингтонский тоннель. Потому-то и бросил машину на Бейсуотер.

Глупо, конечно, но тем не менее, вернувшись домой, Морган снова принялся рыться в газетах. Сведения о покушении на Кохена и гибели Меган оказались упомянуты на разных страницах „Дейли телеграф" от двадцать второго числа. В том же номере была страница с новостями музыки. Вот! Подробный отчет критика о состоявшемся накануне концерте и фотография музыканта.

Морган долго вглядывался в нее. Красивое, серьезное лицо, темные волосы и глаза. Чепуха, разумеется, но он все равно снял с полки издание „Кто есть кто" и нашел статью о Микали. Сразу же в глаза бросилась фраза о службе музыканта в Алжире в составе Иностранного легиона – после чего он уже больше не казался себе идиотом.

Ровно в девять секретарша Бруно Фишера отперла дверь конторы на Голден-сквер. Не успела она снять пальто, как зазвонил телефон.

– Доброе утро, – проворковала девушка. – Агентство Фишера.

– Мистер Фишер у себя? – спросил низкий мужской голос со слабым уэльсским акцентом.

Секретарша присела на краешек стола.

– Мистер Фишер не появляется раньше одиннадцати.

– Если не ошибаюсь, именно он представляет интересы Джона Микали?

– Верно.

– Меня зовут Льюис, – сообщил Морган. – Я аспирант Королевского музыкального колледжа. Тема моей работы – современные концертирующие пианисты. Мне хотелось бы узнать, можно ли получить интервью у мистера Микали?

– Боюсь, нет. У него только что состоялся концерт в Хельсинки, после которого он улетел в Грецию на отдых. У него вилла на Гидре.

– И когда вы ожидаете мистера Микали назад?

– Через десять дней у него запланирован концерт в Вене, но, возможно, он полетит прямо из Афин. Я действительно не знаю, когда он вернется в Лондон, не говоря уже о том, что нет никакой гарантии, что мистер Микали захочет встретиться с вами.

– Очень жаль, – огорчился Морган. – Я надеялся порасспросить его, в каких городах он больше всего любит выступать и почему.

– В Париже, – ответила секретарша. – По-моему, больше всего ему нравится Париж и Лондон.

– А Франкфурт? – спросил Морган. – Он когда-нибудь там выступал?

– Да уж!

– Почему такой странный тон?

– Мистер Микали давал концерт в тамошнем университете в прошлом году, когда застрелили министра из Восточной Германии.

– Спасибо, – поблагодарил Морган. – Вы мне очень помогли.

Полковник долго сидел около телефона, погрузившись в раздумья. Тут наверняка какая-то ошибка. Слишком просто все складывается. Вдруг раздался телефонный звонок.

– Я хочу перед вами извиниться, Аза, – сказала Кэтрин Рили. – На меня слишком сильно подействовали события того вечера…