– Ну что, наплавалась? На опушку? – спросил он, натянув улыбку, увидев, наконец, пока еще не опостылевшую фигуру Лилит.

– Да, есть хочу, просто ужасно хочу! – довольно кивнула она

Вдвоем они быстро собрали вещи и довольно оперативно отправились на место лагеря.

По пути назад к поляне, Лилит описывала свои чувства, которые просто переполняли ее. Левиафан слушал одним ухом, тщательно всматриваясь в темноту.

– Может, ты включишь фары? – тихо спросила Лилит.

– Нет, так намного интереснее! – в подтверждении своих слов, Левиафан добавил газу.

Девушка усмехнулась и продолжила свой рассказ.

Ночью, они оба лежали в траве, рядом с почти затухшим костром, и смотрели в небо, наблюдая за низкими звездами. Они висели над романтичными душами так низко, что казалось их можно было потрогать просто протянув руку. Но все так обманчиво.

– Я сегодня заметил одно странное противоречие в тебе. Ты знаешь, люди вообще очень противоречивые существа. Например, говоря, я не верю в Бога, сами уединившись, молятся ему. Вот сегодня, было что-то вроде этого. Ты села со мной в лодку, позволила отвезти на середину озера и даже взять себя на руки, при этом, не умея плавать. Почему? Неужели ты так сильно доверяешь мне? Ты доверяешь мне свою жизнь, каждую минуту, секунду…мгновение. Когда ты садишься со мной в машину, плывешь в озере, спишь в одной кровати. И в тоже время, ты боишься меня, боишься, что я нанесу необратимый вред твоей жизни! Как же так, милая? Доверяешь и сразу же отталкиваешь, как стервятника? Тебе не тяжело так жить? Мне кажется это не просто, постоянно противоречить самой себе и задурманивать мозги еще и мне с помощью такого вот не хорошего способа.

– А меня вот другое удивляет, дорогой мой! Знаешь, в чем ошибка почти каждого мужчины?

– Ну – повел головой он. – Наверное, в том, что мы пытаемся копаться в омуте, в бардаке, да чего уж там, просто в Хаосе женских мыслей, идей, задумок и планов?

– В точку. Зачем вы это делаете? Вы же знаете, что это бесполезно!

– Есть одна падла, которая порушила уже не одну жизнь, не одну историю, не одну цивилизацию! Имя этой падлы – надежда! Из-за этого, абсолютно ужасного чувства, мы пытаемся понять, что прорастает у вас в головах. Только вот я к тому же уверен, что ты сама не всегда разбираешься в своих же собственных дорожках в разуме.

Лилит рассмеялась. Затем она затихла и погрузилась в мысли минут на пять, с тревожным лицом. Левиафан не смотрел на нее, но чувствовал тревогу, исходящую от девушки, и решил не подавать виду, чтобы в очередной раз не пытаться лезть в дебри ее разума. Если она захочет рассказать о своих переживаниях, она обязательно это сделает. И Лилит сделала.

– Левиафан, а что ты будешь делать после моей смерти? – спросила она задумчиво и тихо.

Он удивленно приподнял брови и лег на бок, разглядывая профиль девушки. Лилит также неотрывно поглощала глазами звезды. Она чувствовала его взгляд на себе.

– Не нравится мне этот вопрос, милая! Ты опять собралась подарить кому-то мою машину? – возмутился он в ответ.

– Нет…нет, ничего такого, никакого подвоха! Просто чистый интерес.

– Я тебе не верю! Но все-таки, отвечу! Первое, что я сделаю, после твоей смерти, так это вздохну с облегчением! Потом начну новую жизнь, не принужденную, но чуть-чуть скучную! – сказал он и прикрыл глаза.

– Ты даже не скрываешь факт, что просто жаждешь моей смерти. – Расстроено ответила Лилит.

– Во как! Нет, нет, я даже не буду пытаться спрашивать, как ты пришла к такому заключению. Ты спросила, что я буду делать, я ответил. И ни в коем случае, я не хочу твоей смерти, хотел бы, давно прибил бы. Бывают моменты, когда ты собственноручно приглашаешь ее к себе, и я, кстати, оттягиваю твою кончину, каждый раз прогоняя смерть. Может я и не прав? Да и вообще, почему ты задаешь мне такие вопросы?

– Не знаю. В последнее время я слишком часто думаю о ней, наверное, из-за этого и спрашиваю. А как ведь необычно! Каждый день я думаю о смерти, особенно, когда засыпаю. С твоим появлением в моей жизни, я, можно сказать, постоянно чувствую ее присутствие рядом. И чтобы ты не возгордился, смерть не в виде тебя. Я абсолютно уверена, что ты никогда не сможешь меня убить. Навредить ты можешь, но самое большее, на что ты способен, так это напугать. И у меня никак не получается понять шутишь ты или нет. Но все это никак не связанно со смертью. Я имею в виду настоящую смерть, а не жалкую подделку.

– Лилит. Почему ты всегда хочешь спровоцировать меня на грубость своим незначительным хамством? Чтобы потом сказать, что я груб? Конечно, ты будешь чувствовать смерть рядом с собой, потому что ты постоянно кого-то пытаешься разбудить во мне. И знаешь, что, милая, когда этот кто-то все-таки проснется, то его пробуждение вполне может вызвать твою смерть. И однозначно, после нее мне станет легче дышаться. Потому что, ты – моя головная боль, которая не проходит и не лечится ни одной таблеткой и ни одной микстурой. Очень сильная боль, мучительная, и мне хочется сжать голову, что есть силы, и оторвать ее, отправить бандеролью в другую часть мира. Головная боль, которая пытает меня своим присутствием, и в тоже время, я знаю, что находиться без нее будет совсем невыносимо. Я сейчас тебе кое-что скажу, и вряд ли тебе это понравится. Головная боль мне уже сильно осточертела и с каждым ее новым приступом, я все больше и больше хочу от нее избавиться. При этом, не обязательно убивая ее анальгетиками, у меня просто безумное желание избавиться от нее. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Ты считаешь меня такой глупой? – возмущено спросила Лилит, обхватывая колени руками.

Она была серьезна как никогда. Словно сама строгость вселилась в нее, а в глазах блестело коварное осуждение.

– Я гораздо глупее! – улыбнулся он, – Был бы я чуть поумнее, никогда бы не погряз в любви к сумасшедшей, самовлюбленной стерве.

–Не сказала бы, что сейчас прозвучал супер комплемент, но почему-то меня он позабавил. Я иду спать. Ты со мной?

– Только спать? – с надеждой в голосе переспросил он.