– Как ты, милая? – спросил озабоченный голос.

Лилит тут же развернулась в сторону голоса и увидела Левиафана. Сердце бешено заколотилось от счастья, когда она поняла, что находится в палатке, и что это вовсе не небо, и что причина, по которой животное отстало от нее, сидела рядом.

– Там был волк, Левиафан, волк! Он пытался сожрать меня! Он прокусил мне плечо! – затараторила Лилит, прижимаясь к нему, забыв о руке.

– Я знаю, знаю… – тихо ответил он, поглаживая ее по голове, как бы успокаивая. – Отдохни, поспи. Завтра утром посмотрим, что у тебя с рукой.

Лилит закрыла глаза и мгновенно провалилась в глубокий сон. Поспала она всего часа три, как раз до рассвета. Все это время, с небольшой периодичностью, она кричала, кого-то уговаривала не трогать ее, махала руками и лягалась ногами.

На улице было светло, а на горизонте виднелась бледно-розовая полоса. Когда Лилит вылезла из палатки, Левиафан сидел в траве, покрытой росой и курил, бормоча песенку. У нее в руке был носовой платок, чтобы стереть запекшуюся кровь, увидев Левиафан девушка еще раз вздохнула с облегчением. Она подбежала к нему и бросилась в объятия..

– О, как же мне хватало этого тепла – блаженный стон вырвался из горла.

Левиафан улыбнулся, прижимая к себе девушку. Лилит провела платком по росе, и он почти сразу же вымок насквозь.

– Ты уже выспалась? – удивленно спросил он.

– Нет! – пробормотала она, стирая кровь с плеча. – У меня был кошмар!

– Я заметил! – усмехнулся он в ответ. – Тебя словно подключили к проводам и пустили заряд в двести двадцать вольт. Что тебе снилось, милая?

– Снился демон. И это совсем не смешно! Он был страшнее страха. Я чувствовала его руку, которая тянула меня вниз. Она была вся липкая и мерзкая, как из болота. Кожа, как после пожара, пузырчатая и потрескавшаяся. На кончиках пальцев были огромные, дубовые ногти, могильного цвета, и кривые, как у орла. Он сильно сжимал запястье и дергал вниз. Я хваталась за все, что попадалось под руку, даже за травинки. Внезапно, за моей спиной раздался ужасный, утробный хохот. Я не могла видеть существо, издающее эти звуки, но нутром я понимала, что это еще один демон. Он смеялся над моей беспомощностью, над жалкими попытками вырваться из лап слуги тьмы. Я вскрикнула, и из меня вырвался вопрос: «Какого черта он делает?». Я не хотела этого спрашивать у смеющегося демона, но слова сами вырвались из меня. Он засмеялся еще сильнее, затем голос стал строгим и серьезным, каким-то хмурым и он сказал: «Он тащит тебя в ад!». После этого ответа демон рассмеялся что есть силы, а я проснулась.

Лилит как раз закончила оттирать кровь, и речь становилась все медленнее, а лицо Левиафана все улыбчивее. На чистом плече красовались всего лишь две маленькие дырочки. Они совсем не были похожи на укус волка, и Лилит это понимала. Девушка смотрела на две отметины, и кровь закипала в венах, верхнее веко задергалось, зубы сжались с такой силой, словно ей делали операцию без анестезии.

– Ах ты… скотина! – завизжала она во весь голос и кинулась лупить Левиафана по чем попало.

– Бинго! – только и успел он ответить.

Далее, по привычке, вампир прикрывал только лицо и боролся с собственным смехом

– Я ненавижу тебя! Я просидела в чертовом лесу с самого утра и до глубокой ночи. Напугалась до смерти! Я ничего не ела, у меня не было воды, и сухой одежды. Я вся промокла, продрогла и ужасно нервничала из-за оставленных без присмотра вещей на поляне. Ты понимаешь, что у меня чуть нервный срыв не случился? Я едва осталась живая! Пока ты прятался в кустах и играл в планету животных!

Лилит орала, не переставая бить вампира, но он только прикрывался и изредка посмеивался.

Когда Лилит более менее успокоилась, перестав бить его, у нее началась истерика. Левиафан какое-то время наблюдал за ней улыбаясь, разглядывал падающие слезы, но не очень-то спешил успокаивать ее, хотя девушка явно ждала этого.

– Я так не люблю, когда ты плачешь, но мне чертовски было интересно посмотреть, насколько ты стрессоустойчива!

– Я что? – переспросила Лилит, всхлипнув.

– Неважно, – смутился Левиафан. – Я не хочу больше реагировать на твои слезы, потому что они всегда врут! Ты пытаешься вызвать во мне жалость, сострадание и чувство вины за эту ночь. Но совсем недавно, я имел потрясающую возможность убедиться в том, насколько эти слезы и жалостливые причитания фальшивы. Помнишь момент, когда я поверил в описание твоих несчастных чувств и еще извинился за это? Так что, не надо, ничего из этого дельного не выйдет! Я тебе не верю.

Лилит начала злиться, слушая Левиафан, отчасти понимая его правоту. Поэтому выбора-то у нее собственно и не было, кроме как прекратить эту неудавшуюся слезную игру. Ее лицо мгновенно стало обычным, только злым, краснота глаз также бесследно исчезла, а слез как будто и вообще не было.

Левиафан, оценивая столь мгновенную перемену во внешности девушки, улыбался и удивлялся, насколько потрясающая актриса могла бы получиться из нее. Не напрягаясь продемонстрировать душещипательную истерику, со слезами и с удушьем, а потом, также легко убрать трагедию с лица. На такое способен не каждый человек, это женская участь.

– Вот, о чем я и говорил! Больше не хочу попадаться на кривую бамбуковую удочку!

– Какой же ты негодяй! – прошипела Лилит сквозь зубы, отворачиваясь от него.

Она не хотела его видеть, и не потому, что он был противен ей, а потому, что она боялась вцепиться в лицо и разорвать его ногтями на мелкие кусочки.

– Но как забавно разыгралось твое воображение от страха! – хихикнул он. – Я ведь даже на четвереньках не ползал по кустам. Правильно говорят: «у страха глаза велики»! Надо же себе такое придумывать, так еще поверить в это. Это твоя вина, дорогая моя. Это не я заставлял тебя думать о волках в кустах. И то, что ты чуть не умерла от страха – все из-за твоей выдумки.