В свете архаичной сакральной символики данный "зверь" (3 м - это три и три локтя) с хвостом оленя (символика богини-матери); крупом быка (вероятно, коровы) и горбом зубра, ногами лошади и слона (слонихи); длинными прямыми рогами-ветвями, растущими из чело-веческой головы уже беременного синкретического "существа", являет собой один из древ-нейших примеров видения образа женской ипостаси Двуединого божества. По-видимому, эта процессия (движущаяся на "свет" из недр земли) отображает ликование (торжество) живой природы по поводу постоянной готовности Великой богии плодоносить, порождать новую жизнь (оплодотворение произошло в глубинах пещеры, а рожать (дать жизнь) богиня собирается снаружи).

Параллели к подобному действу просматриваются в ритуале старинного хаттского (ран-неземледельческого) весеннего праздника "килам", символический аспект которого - также обеспечение плодородия (Ардзинба В.Г. "Ритуалы и мифы древней Анатолии". 1982). Здесь, на этом хаттском празднестве, исполнялась (круговая) пляска (танец), напоминающая "танец барса". В хаттском ритуале использовались статуэтки барса, волка, льва, медведя (все они соотносятся с богом-отцом) и др., образующих двигающуюся по кругу, бесконечную процессию животных, участвующих в перманентном торжестве (празднике) жизни.

Своды находящегося глубоко под землей небольшого зальца пещеры Lascaux (послед-него от входа) сохранили следы красной охры (т.е. этот маленький зал мог символизировать "чрево" Великой матери (параллель к яме-могиле)). Здесь (несколько схематически) изображено "существо" с человеческим телом, с птичьей головой и с четырьмя пальцами на руках и на ногах, а также "с мужскими половыми органами в состоянии готовности к соитию" (с эрегированным фаллосом). По-видимому, в этом образе запечатлено видение мужской ипостаси Двуединого божества (голова птицы, а также число четыре указывают на её (мужской ипостаси, в которой ещё много "женских" признаков) связь с небом, поскольку присутствие рядом с этим "существом" богини-матери обозначено (символизировано) кроманьонским жрецом-художником путём изображения птицы, сидящей на шесте (по всей вероятности, облик птицы, который принимала богиня-мать, - древнейший).

Описывается (105.), что "это ["мужское"] существо лежит навзничь, раскинув руки и вытянув ноги, подобно телу, положенному в могилу". Весьма возможно, что по замыслу кроманьонского художника такое положение тела "мужчины" должно было изображать со-стояние крайнего изнеможения, которое испытывает бог-отец, непрерывно оплодотворяя богиню-мать, дабы творение жизни никогда не прекращалось. Текст "в картинках" рассказывает, для данной цели (непрерывного оплодотворения) бог-отец (мужская ипостась) нуждается в постоянном обильном притоке (извне) свежих животворящих мужских сил, для чего и должны совершаться регулярные, отвечающие потребностям ситуации, жертвоприношения. И это культово-мифологическое воззрение изображено на кроманьонской фреске: перед обессилено лежащим "существом" (богом-отцом) стоит громадный зубр, наполненный великой силой (бык - эмблема плодоносящей силы бога-отца), и смотрит на него. Грива у быка стоит дыбом, хвост поднят вверх, что подчёркивает высокую степень возбуждённости животного (готовность к спариванию (к гону)). Рогатая голова зубра повёрнута: бык (спокойно, одобрительно) смотрит вниз, на своё брюхо, про-битое (распоротое) огромным копьём с зазубренным наконечником (часть копья в теле зубра), и откуда уже вывалились два кольца кишок (бык согласен с тем, чтобы его принесли в жертву ради торжества жизни).

Близ этой фрески в земле найдены остатки светильников, в которых, видимо, постоянно поддерживался огонь в знак магической непрерывности жертвоприношения зубров (быков).

Жертвоприношение зубра изображено, в частности, и на палетке (костяной пластинке) из пещеры Раймондон (Raymondon, Франция). Тут действо происходит не в мифологиче-ском, но реальном, земном мире, и сопровождается благодарственной жертвенной трапезой (как одним из ритуалов культа плодородия). На палетке, по обе стороны от зубра (показан скелет зубра с целой головой и передними ногами), изображены стоящие люди. У одного из них в руке нечто, напоминающее пальмовую ветвь, т.е. (свидетельствует пальмовая ветвь) жертвоприношение совершается во благо Великой матери, ради порождения новой жизни (и с согласия зубра).

Заметим, что полной уверенности в том, что представление: великая, неиссякаемая, жи-вотворящая мужская мощь Единого бога (его мужской ипостаси) воплощена в потенции бы-ка (зубра), - возникло у кроманьонцев, нет, поскольку, хотя и сведения об обряде священного брака у неандертальцев не выявлены, однако разделение Единого бога на ипостаси, а также их значимость в созидании жизни (концепция посмертного возрождения) всё же отчётливо высвечивается (как и вера в тотем).

Примечательно, что выше описанное воззрение дожило до нашей эры, и, к примеру, как представляется, послужило основой обряда "тавроболион" - посвящения священнослужите-ля в верховные жрецы богини Кибелы (Пруденций "Перистефанон"). Здесь над очень глу-бокой ямой устраивался деревянный настил (со множеством отверстий). Жрец, облачённый в тогу, в диадеме и с венком, становился на дно ямы, а на настил заводился огромный, косматый бык, укращенный золотыми украшениями и цветочными гирляндами. Затем грудь быка пронзали священным копьём, и "из зияющей раны исторгается волна горячей крови... и заливает настил (с отверстиями) до краёв". Жрец, стоящий под настилом, омывается в струях этой крови и пьёт её, тем самым как бы получая мощь и плодоносящую силу быка (видимо, обретает статус земного супруга Великой богини, как, в частности, и герой хан. мифа "Волшебный лук"). Прошедшие тавроболион именуются "возрожденными для вечности" (ещё нач. II в. н.э.).

Знаменательно, что видение богини-матери и бога-отца в сакральных образах коровы и быка (зубра) сделалось особенно популярным. Так (53. с377, прим.), на печати из Ура, изо-бражающей ритуал священного брака бога Наннара и его супруги Нингаль (регулярно про-водился в Уре), участники театрализованного действа носят маски сакральных быка и коро-вы. Известен также и миф о любви бога Сина в образе быка к юной телице, его будущей же-не Нингаль (2.). Показательно и то, что брачный покой богини Нингаль назывался "ngipar" - "скотий загон" (53.).

Так, у хурритов Аррапхэ (часть Митанни) священными животными Тешшуба и его суп-руги Хебат почитались бык и корова. Ханаанейские главные боги Илу и Баал-Цафон обычно представлялись в облике быка, а Анат - нередко коровы. В мифе (KTU, 1.5) о любовной свя-зи царя хан. богов Баал-Цафона (Баал-Хаддада) в образе быка с богиней Анат в облике тели-цы, брачный ритуал совершается и на цветущем земном лугу ("любовные игры"), и в преис-подней, где реальзуется акт священного брака "быка" и "коровы" (бог "возлюбил телицу на выгоне, [и] корову на поле льва Мамету [в преисподней Нергала, мужа богини Мамету]", (угаритский миф "Балу и Муту")), и от этой связи у них родится телец (параллель к шумер-ским мифам). Следует отметить, что в качестве бога грозы и бури, хурр. Тешшуб отождествлялся с (прото)хан.-акк. Баал-Цафон-Хаддадом, громовержцем. Так, в мифе "Песнь об Улликуми" боги Тешшуб и Шавушка (подобно Баал-Цафону и Анат), стоя на горе Цафон, взирали на неодолимого Улликуми, ужасного каменного человека, по воле отца Кумарби готового их погубить. Боги были бессильны перед Улликуми. И лишь мудрый Эа/Энки, лишив того силы, спасает Тешшуба от неминуемой гибели. Позднее божество "Тешшуб-Баал-Хаддад" было заимствовано хеттами: "Могучий бог бури, мой повелитель", - писал о нём царь Мурсилис.