Туркменистаны» они найти не надеялись, используя ее сотрудников как переводчиков при

общении с русскими. И мы помогаем, и мы едем, и нам говорят «спасибо». Так кому мешают

русскоязычные? Никогда не поверю, что рабочим и крестьянам. Собака зарыта в другом месте. И

от этого места, право, нехорошо пахнет.

***

В одном из ашхабадских микрорайонов – трагедия. Тракторист задавил двоих малышей. И первый

вопрос, который все задают: кто он по национальности? Не пьян ли он, не сознательно ли

направил машину на ребятишек, не исправная ли она была и кто, в таком случае, выпустил ее на

линию – нет. Главное на текущий момент – национальность виновника ЧП. Неужели, думаю, несчастным родителям, потерявшим детей, станет легче, когда они узнают, что их ненаглядных

задавил туркмен, а не, к примеру, еврей? И вдруг ловлю себе на мысли: а вдруг станет?!

Сумасшествие какое-то…

К счастью (вряд ли в данном случае это слово уместно), виновником трагедии, действительно, оказался туркмен. А если бы? Боюсь об этом и думать. Так неужели это – лицо перемен?

Новый Уренгой. Гуд бай, СССР! (1991-1992)

1991 год

Энный марш-бросок в нашей с супругой жизни. В этот раз из Туркмении (Кушка – крайняя южная

точка СССР) прямо по вертикали, если смотреть на географическую карту, перебрались в Новый

Уренгой (Полярный круг). Если говорить о расстоянии, то оно составляет около 3500 километров.

Такие «броски» рекордом для меня с женой не являются. А вот перепад температур – пожалуй.

Местность, где нередки +50 в тени, мы сменили на ту, где нередки -50. Перепад в сто градусов, это, как ни «выражовывайся», без всяких дураков, не слабо.

***

Первое впечатление от Нового Уренгоя – его убожество. Город со стотысячным населением, а с

туркменским Небит-Дагом ни в какое сравнение не идет. Визитная карточка «столицы советских

газовиков» – аэропорт ни что иное как… обыкновенный деревянный барак. Изготовленная из того

же материала двухэтажная гостиница, в которой мы остановились, ночью под напором ветра так

скрипела, что заснуть не было никакой возможности. Да и тридцатиградусный мороз 7 апреля –

это вам что-то. У нас с женой даже появилась мысль рвануть обратно на «большую землю». Но мы

ее тут же отбросили – не в наших правилах сдаваться.

***

На апрельском Пленуме ЦК КПСС первый секретарь Кемеровского обкома А. Зайцев бросил в

глаза Горбачеву страшные обвинения, вплоть до предательства интересов страны, которой

руководил. Михаил Сергеевич впал в истерику и попросил отставки.

Но странно, на мой взгляд, не это. А то, что его буквально… уговорили остаться.

***

Газету «Вестник Уренгоя», единственными сотрудниками которого пока являемся мы с женой, печатаем в… Тюмени. Это единственное в СССР издание, сотрудники которого до типографии

добираются больше двух часов на ТУ-154.

***

В прессе промелькнуло сообщение о конкурсе на лучший эскиз нового значка «Ветеран партии».

Кому нужны подобные выморочные побрякушки?

Мы все прекрасно помним: предыдущий аналогичный значок «изобрели» специально к 50-летию

пребывания Брежнева в рядах КПСС. Все, что можно, к тому времени «дорогой Леонид Ильич»

уже имел. Вот и пришлось напрячь мозги, дабы ублажить маразматического Генсека.

И вообще, что значит «пребывал в КПСС… лет»? Один, к примеру, пахал, как проклятый, и на

работе, на общественном поприще, а другой, извините за резкость, всю жизнь валял дурака. И оба

будут награждены одним и тем же знаком. Справедливо ли?

Возможна и такая ситуация. Имярек, что называется, был в авангарде (без всякого сарказма и

желчной иронии) да вдруг помер. А проходимец, по ошибке попавший в КПСС и лишь по

счастливой случайности из нее не исключенный, оказался долгожителем. А, следовательно, и

кавалером значка «Ветеран партии».

Возникает вопрос: так за что мы награждаем? За добрые дела или чрезвычайную живучесть?

***

На наше новое место жительства – Крайний Север – приехал ашхабадский друг Рафиг Масимов.