Из гололитической карты, изученной во время брифинга Салнара, я вспомнил расположение пещеры относительно «Чистилища» и вычисленное положение рухнувшего корабля Вулкана.

Найти пещеру и вести к ней было легко. А пробраться через лагерь, заполненный Железными Воинами — нет.

Рууман опустил бинокль и прищурился. От этого бионика его лица зарычала.

— Не вижу способов пройти мимо них.

Горячий ветер дул с севера, вздымая столбы пыли, окрашивающие нашу броню мрачно-серым. Мне подумалось, что жар доносится от «Чистилища» и костей тех бедолаг, что мы оставили сгорать. Рууман не слишком распространялся о причинах своего ухода. Наверняка его послал Салнар. Возможно, Таркан увидел наступление, и неминуемая угроза заставила лейтенанта-командора отправить подмогу? А может, Сотворённый решил, что пришло время уходить? В любом случае, он как-то добрался до нас, и сейчас мы вместе обдумывали следующую отчаянную миссию.

Мы заняли позицию за грудой булыжников, слегка возвышающихся на обсидиановой платформе над уровнем пустыни, и могли видеть большую часть лагеря.

Воины, окружившие маленькие костры, разговаривали, чистили оружие, точили ножи. Некоторые сидели поодаль, бездумно уставившись во тьму. Другие сидели на технике, непринуждённо держа оружие. Бронетехника стояла по периметру, внутри которого Железные Воины поставили палатки и разожгли костры. Думаю, что они делали это для того, чтобы держать зверьё, рыщущее в ночи, подальше. Из всего отребья, оставленного для зачистки Исствана V, лишь сыны Пертурабо действовали так, будто они не были отбросами войск Воителя. Примархи для этой грязной работы оставили на Исстване самых ненадёжных и непредсказуемых воинов, бешеных псов во всех отношениях. Но для четвёртого легиона это было уже рутиной, потому кого оставлять, разницы не было. А ещё это означало, что эти воины были более организованы и упорядочены, чем их более дикие собратья. Если они укрепятся, то не снимутся с позиции, пока не поступит указание от самого Пертурабо — то есть до нашей смерти.

В песочных часах крупинки вернулись было обратно, но вновь опасно приблизились к концу.

— Должно быть, больше пятидесяти воинов, — прошептал Усабиус.

— Я насчитал почти сотню, — откликнулся я.

Рууман кивнул.

— Мы должны растянуть их ряды, — сказал он, — чтобы проскользнуть мимо их постов без обнаружения.

Долгим пристальным взглядом я оценил лагерь, позиции воинов, разведчиков, дозорные посты, скопления людей и бронетехники. А потом взглянул на пещеру и понял, что она почти окружена, хотя войска вокруг и не вели себя так, как будто её охраняют, или хотя бы знают о её значении. Нам просто очень сильно не повезло.

— Невозможно, — ответил я и вновь осел в укрытие.

Рууман последовал за мной.

— Да, шансы на успешное завершение операции невелики, — признал он. — Может, смогу проделать брешь в их линии техники этим, — и похлопал по свисающему с плеча конверсионному излучателю.

Я покачал головой: «Они обрушат на этот хребет огонь из каждого своего тяжёлого оружия. И через пару секунд мы превратимся в пыль и станем просто ещё одним искажённым воспоминанием, как и остальные наши собратья».

— Должен быть способ обойти патрули, дыра в сети, через которую удастся проскользнуть. Быть может, если подождать… — сказал Усабиус.

— Мы не можем ждать, — показал я на ночное небо, уже красно-багровое на далёком горизонте. — Рассвет уже близок, и здесь, на открытой местности, нас сразу увидят.

И как будто для того, чтобы подчеркнуть опасность, низкий гул быстро пролетающего мимо воздушного охотника вмешался в наш спор.

— Как думаете, сколько времени понадобится одному из этих гравициклов, чтобы обнаружить нас в этих скалах? — спросил я.

— Бездействие — верная смерть, — ответил Эразм.

— Выступать сейчас — то же самое, Сотворённый, — сказал Усабиус.

Казалось, Рууман его не слышит, целиком погружённый в наблюдение за врагом.

И после нескольких секунд, когда он всё ещё не проронил и слова, я спросил: «Что там»?

— Они сворачивают лагерь.

Я быстро взглянул через кромку булыжника. И даже без бинокля увидел, что Сотворённый Железом был прав.

Тушили костры, палатки сворачивали и убирали. Офицеры выкрикнули приказы, и экипажи танков спрыгнули с бронетехники и начали готовиться. Железные Воины снова мобилизовывались.

— Новые приказы?

— Возможно, — сказал Рууман, — приказы сверху. Реакция на новую угрозу? — вслух задумался он.

— А это имеет значение?

— Он повернулся ко мне: «Только если это мы — угроза».

Но оказалось не так.

На горизонте сверкнула красная линия, предвещая очередной огненный восход. И, пока я смотрел, тени стали расползаться от надвигающегося света, и тьма выпустила нас из своих объятий и, кричащих, бросила в день.

— Сколько осталось до рассвета? — спросил я, взгляд мой метался между восходящим солнцем и быстро рассеивающимся вражьим лагерем.

— Несколько минут, — подсчитал Эразм.

— А сколько займёт путь до лагеря? — спросил, уже зная ответ — так же, несколько минут.

От нашей позиции до входа в пещеру было по меньшей мере четыреста метров. По дороге попадались естественные укрытия: булыжники, небольшие расщелины, кучи мусора, оставленного Железными Воинами.

Рассвет приближался… Слишком быстро.

— Мы должны выдвигаться немедленно, — настойчиво сказал я.

Усабиус уже был на ногах, голова высовывалась над скалами, тоже готовый выступить.