– Вы в порядке? – спрашивает меня охранник.

Мне трудно говорить и хихикать одновременно, но все же я отвечаю:

– Да.

«Надеюсь, ты уже надел туфли для танцев. Я скоро буду!».

В Уорренском общественном театре сегодня суета. Опоздавшие направляются к своим местам. Надо мной мигает свет – вежливый способ сообщить всем, что пора уже тащить свои задницы во внутрь. Мимо меня проходят люди, а я брожу по кругу. Не знаю, куда иду, но мне точно нужно попасть за кулисы.

Следую за пожилой парой, от которой пахнет как на похоронах моего дедушки. Прохожу через вестибюль, надеясь, что мне встретится нужная дверь, которая только и ждет, чтобы ее открыли.

Гаснет свет, и я захожу в зал, чтобы посмотреть на действо. Именно тогда и замечаю маленький оркестр перед сценой. Они начинают исполнять увертюру и, несмотря на необходимость найти Лару Невинс, в этот момент я могу думать лишь о сияющем от восхищения лице Фреда.

Увертюра, его любимая часть.

Восхищение, надежда, предвкушение того, что ожидается что-то невероятное и захватывающее.

Фреда не сложно заставить улыбаться, но выражение его лица на «Щелкунчике» намертво впечаталось мне в память. Оркестр продолжает играть, а из-под кулис просачивается свет. Я не прекращаю представлять себе реакцию Фреда. Внезапно я понимаю, как мне нужен его оптимизм, чтобы уравновешивать свой цинизм. Мы как «инь» и «янь» друг для друга. Я не занималась инженерией этих отношений, но мне нравится, что они настолько идеальны.

– Я люблю Фреда.

Черт возьми. Эти слова вылетели из моего рта, но мне не хочется забирать их обратно. Я хочу, чтобы они жили, потому что в данную секунду ничего в этом мире не кажется более правильным.

– Я люблю его, – снова произношу я, и пожилая пара шикает на меня.

Я хочу танцевать с Фредом. Хочу увидеть его в смокинге и носках в красно-белую полоску.

Как только занавес поднимается, я разворачиваюсь и выхожу в коридор. За стойкой чересчур дорогого буфета нахожу кем-то оставленную папку-планшет и изучаю ее на предмет того, как можно попасть за сцену.

– Судя по всему, ты не слишком занята. – Ко мне подходит деловая женщина с папкой и беспроводным микрофоном на голове. – Какие у тебя обязанности?

– О нет. Я не… – Перевожу взгляд на свою папку. Нет смысла упускать такую возможность. – Я ищу Лару Невинс.

– Зачем?

– Ее родители попросили меня передать ей сообщение.

– Они могут это сделать во время антракта. Пошли за кулисы.

Я поспешила пройти за ней в скрипучую скромную дверь и окунулась в атмосферу шума и гула.

Мне приходится обойти трех женщин в пышных платьях, которые фотографируются перед выходом на сцену. Я изучаю все таблички на дверях, пытаясь найти гримерные.

За кулисами происходит столько всего, что у меня начинает кружится голова. Я сажусь на стул сбоку от сцены.

– Этот стул не для тебя, – рявкает мисс Деловая женщина. Я вскакиваю.

– Простите, но мне нужно обойти вас, – говорит какая-то актриса. На ней юбка с кринолином и ей правда нужно, чтобы я ее пропустила. Мы встречаемся взглядами, и у меня сжимается желудок.

Лара Невинс.

Мне хочется хоть что-нибудь сказать, но в голове начинают крутиться столько мыслей, а времени совсем нет. Она ждет, когда я заговорю, и когда я собираюсь уже открыть рот, мисс Деловая женщина хватает меня за рукав и дергает, позволяя объекту моих поисков пройти к сцене.

– Лара, твой выход, – говорит она.

Судя по фильму Джосса Уидона, роль Геро должна быть небольшой. Но Лара до сих не вернулась со сцены. На самом деле, за кулисами как-то подозрительно пустынно.

– А где все актеры? – спрашиваю я мисс Деловую женщину, которая называет мне свое имя – Джанин – и должность – помощник режиссера.

– Арло, ты что, ей ничего не рассказал? – спрашивает она.

– Нет.

– По задумке режиссера все артисты остаются на сцене до конца спектакля. Они сидят на черных раскладных стульях позади разворачивающегося действия. – Я пытаюсь заглянуть за кулисы, но Джанин одергивает меня. – Нельзя. Тебя увидят зрители, идиотка.

– Простите.

– Он хотел, чтобы публика прочувствовала, что значит иметь зрителей, и таким образом усилить мелодраматичность сюжета. – Джанин пересчитывает количество актеров на сцене и сверяет его с цифрой в своей папке. Все ее жизнь в этом маленьком прямоугольном куске пластика. – Это все претенциозное дерьмо, но мне же легче.

Меня охватывает паника.

– Когда же актеры покинут сцену?

– Только во время антракта, – отвечает Джанин, не отводя взгляда от происходящего за кулисами.