Пока Хакс говорил, Ликс одну руку положил себе на грудь, как будто пытаясь удержать там сердце. В душе сцепились страх и надежда - и непонятно было, чего же он так боится, раз его мучитель мертв, а он сам свободен. Больше не будет пыток, больше не будет насилия - можно спокойно спать ночами и не вздрагивать от каждого звонка на датапад. Все стало можно… но неизвестность продолжала пугать.

Ликс всхлипнул и болезненно улыбнулся, когда на его глазах уже появились слезы:

– Серьезно, капитан? Вы думаете, это так важно… - он снова всхлипнул и плотнее прижал руку, чтобы унять дрожь, а второй рукой прикрыл рот, а потом тихо заплакал, часто моргая, чтобы смахивать бегущие слезы.

– Спасибо, - шепнул он, смотря Хаксу прямо в глаза со счастливым и чрезмерно взволнованным выражением.
– Спасибо вам, капитан, спасибо огромное…

Сердце у Хакса неожиданно для его обладетеля болезненно сжалось, и он снова вспомнил, как наносил удар по хрупким ребрам. Тогда оно было необходимо, но это знание от тошнотворного еканья где-то между искомым сердцем и еще не отошедшими от погружения в них инородного предмета нервами не спасало.

Капитан протянул руку и осторожно коснулся плеча дрожащего врача, чтобы потом тяжело оторваться от стены и подшагнуть к нему, завлекая в мягкие, но плотные объятия.

Ликс сам вздрогнул, когда его коснулись, однако он совершенно не ожидал, что его сейчас обнимут в молчаливой, но драгоценной поддержке. Он неуверенно разомкнул руки и сам робко прижался к Хаксу, чтобы аккуратно обнять его и уткнуться лбом и глазами в подставленное плечо, сумбурно продолжая шептать благодарности, судорожно вдыхая из-за нервной дрожи, что раз за разом прерывала вдох, и шумно выдыхая, так как дышать через нос уже не мог. Врач давно не чувствовал себя таким счастливым и таким свободным, и потому никак не мог собраться с духом и снова начать мыслить - слишком велико было облегчение и слишком велика зажатая, пережитая боль, которая все рвалась наружу.

Хакс обхватил его чуть крепче и осторожно, чтобы не испугать, и несколько в неуверенности от того, что делает, принялся мягко гладить подрагивающую спину врача.

Удивительно, но объятия действовали успокаивающе и на него, особенно после того, как он провел в постели несколько часов без возможности пошевелиться от боли.

Но сколько таких часов пережил Ликс за три года?

Дрожащий врач всё пытался удержать слезы, но без успеха, однако взамен он расслабился, не заваливаясь на раненого Хакса. Ликс жмурился и тяжело дышал, раз за разом пытаясь принять произошедшее. Пока получалось не очень - эмоции все перебивали, и врач наконец затих, чтобы сосредоточиться на своем дыхании и чувствах.

Слова “капитан Хакс” и “герой” сразу стали для него синонимами, и благодарность и восхищение его силой, решимостью и самоотверженностью сейчас не давали ощутить себя слабаком, что три года не сопротивлялся так, как Хакс смог за неделю.

– Как мне вас… отблагодарить?
– тихо и дрожаще спросил Ликс, не поднимая головы.

– Начать жить, а не существовать, - негромко ответил капитан.
– И да. Мне нужно сделать кое-что еще, если вы позволите.

Рука, гладившая спину, едва ощутимо коснулась уха, в которое была вставлена неразличимая под волосами плоская серьга.

Врач вздрогнул, не ожидая мягкого осторожного касания. Серьга давно уже почти не ощущалась в ухе, однако когда Ликс вспоминал о ней, сразу ощущалось грубое касание темных рук забрака. Но сейчас врач покорно расслабился и повел головой в сторону, закрыв глаза, чтобы лучше ощутить прохладную и куда более приятную ладонь Хакса на своем ухе и скуле.

Тот едва не дрогнул сам от неожиданности, непривыкший к выражению благодарности, а уж тем более ласки, но дело продолжил, осторожно подцепляя серьгу и секундой позже вынимая ее из уха Ликса.

Из кармана был вынут всё тот же ручной расщепитель, и Хакс зажал серьгу в хватах прибора. Раздался глухой хлопок - и она исчезла за один раз, вмиг развалившись на атомы. Ту же самую операцию капитан провел со своей собственной и, когда последнее вещественное напоминание о подчинении осталось в прошлом, Хакс чуть отклонился назад, сдерживая в горле хрип от усилившейся боли, сунул расщепитель в карман и глянул на Ликса, неуверенный в том, что делать дальше.

Тот, всё это время потративший на то, чтобы продышаться и придти в себя, поднял на капитана болезненно-красные глаза и обспокоенно спросил:

– Вы в порядке? Пожалуйста, отдохните. Если хотите, можете прямо здесь, вам никто слова поперек не скажет. Пожалуйста…

Несколько мгновений Хакс колебался, но здравый смысл переборол неловкость и нежелание показывать свою слабость, и он с трудом опустился на ближайший из стульев, вцепляясь пальцами в спинку. Дышать стало легче, как только он согнулся вперед и оперся локтями о колени, секундой позже выдыхая:

– Спасибо.

– Вам спасибо, капитан, - мягко улыбнулся ему Ликс.
– Отдохните, я скоро буду.