Их было трое. Здоровяк с жирным глуповатым лицом за весь вечер не сказал ни слова: усевшись, он тупо уставился в огонь, придерживая расходящиеся на животе полы куртки, и больше не двигался с места. Остальные оказались интереснее: молодой человек, похожий на прилежного студента, и солидного вида пожилой, на мясистом носу которого смешно сидели маленькие очки в тонкой оправе, – Юлька сразу решила, что это какой-то профессор.

– Мы этнографы, едем на Пильво, – сказал он.

– Так вы малость опоздали, лет так на двадцать, – захохотал Петр Алексеевич. – Здесь давно никто не живет.

– А нам, собственно, местное население не нужно, – ответил профессор. – Мы ищем предметы культа… Старые, а еще лучше – старинные и древние.

– Так вы, наверное, алтарь ищете! – подскочила Юлька. – Ну тот, на Маям-Рафе, – она осеклась, заметив, что этнографы смотрят на нее с неприятным вниманием. Застеснявшись, она беспомощно взглянула на Сергея и поразилась его рассерженному лицу. «Ну чего я такого сказала?» – подумала она, отодвигаясь от костра в темноту. Сергей отвернулся от нее и напряженно уставился на неподвижного здоровяка.

– Какая догадливая девочка, – сладко улыбнулся профессор. – Именно алтарь, именно на Маям-Рафе!

– Очень, очень древнее сооружение, – с воодушевлением подхватил студент, не обращая внимания на хмурые взгляды профессора. – Есть гипотеза, что это остатки древнего, истинного культа медведя, который потом тысячелетиями пародировали местные жители… или хранили, спасая остатки знания.

– Опять медведи, – раздраженно заметила Таисия Михайловна. Но молодой этнограф явно сел на любимого конька и остановиться теперь не мог.

– Проблема медведя серьезнее и шире, чем может показаться на первый взгляд! – запальчиво ответил он. Профессор толкнул его коленом, но студента уже несло. – Знаете, культ медведя сейчас интересует всех этнографов. Недавно лингвисты наконец нашли древний корень, означающий изначальное имя медведя, и… – он перехватил взгляд профессора и поспешно сказал: – Впрочем, неспециалистам это будет скучно.

Юлька перестала слушать. Она вдруг обнаружила себя рядом с Сергеем: их колени соприкасались, и Юлька, вертясь и ерзая, то и дело задевала макушкой его щеку. Обмирая, она придвинулась чуть ближе, задела его ладонь…

– Неудобно? – заботливо повернулся к ней геолог. – Пересаживайся, здесь ровнее.

Он встал и тихо шепнул что-то Дмитрию. Машинально передвинувшись на нагретое Сергеем место, Юлька оглушенно смотрела, как он с начальником уходит в темноту. Очнувшись, она вскочила и побежала в палатку, из последних сил сдерживая слезы разочарования.

– Дима, ты когда-нибудь видел этнографов с «калашом»? – спрашивал в это время Сергей.

Юлька рыдала, уткнувшись в спальник, пока не услышала шаги Таисии Михайловны. От мысли, что старушка услышит ее всхлипы, Юлька затаила дыхание. А вдруг догадается? Расскажет отцу? Чепуха, а вот если расскажет ему? Она же его мама! Хотелось застонать от стыда, но слезы не останавливались. Не выдержав, Юлька громко хлюпнула носом, и Таисия Михайловна заворочалась.

– Все-таки простыла, – сонно сказала она. – Надо было дать тебе аспирин.

– Нет, я нормально, – гнусаво ответила Юлька. Таисия Михайловна иронически фыркнула, и Юлька снова зашмыгала, чувствуя, как горло вновь перехватывает от слез. Стараясь не дышать, она поползла к выходу.

– И куда ты собралась? – спросила Таисия Михайловна.

– Писать, – пискнула Юлька и выскочила из палатки.

Слезы ушли, оставив лишь саднящее горло и резь в глазах. Опустошенная, Юлька сидела в завале плавника. Бездумно засмотревшись на лунную дорожку, протянувшуюся через пролив к материку, она вздрогнула от резкого звука, донесшегося от палатки этнографов: кто-то открыл молнию входа. Из палатки выбрались три фигуры, четко выделявшиеся на серебристом от лунного света песке. Воровато оглядываясь на лагерь геологов, этнографы торопливо направились к Маям-Рафу.

Юлька тихо встала, стараясь не хрустеть ветками. Она вдруг вспомнила и хмурые взгляды Сергея, и досаду на лицах приезжих, не ожидавших встретить людей, и их недомолвки. Обида на Сергея прошла, уступив место бесшабашной отваге. Она выследит подозрительную троицу… и тогда ему придется обратить на нее внимание!

Держась в тени обрыва, Юлька тихо пошла следом.

Поляна на Маям-Рафе была ярко освещена луной, и Юльке, застывшей за толстым стволом лиственницы, хорошо были видны фигуры этнографов, склонившихся перед алтарем. Они тихо говорили что-то, а потом здоровяк и студент отступили и замерли, торжественно глядя на вершину столба. Профессор вышел вперед, вытягивая из кармана какую-то бумагу. Помедлил, поправляя свои смешные очки, развернул лист, откашлялся. Юлька затаила дыхание.

– Тебя вызываю…

– Нет, – крикнула Юлька, вдруг догадавшись, и тут же за спиной раздался выстрел. На поляну выбежали геологи.

– Стой! – крикнул Дмитрий, наводя карабин на профессора. Здоровяк потащил из-под куртки автомат, и начальник партии поспешно перевел ружье на него. Рядом с Юлькой шипел Сергей, перезаряжая ружье, – что-то у него заклинило, и он ругался сквозь зубы страшными словами. Юлька вдруг с ужасом догадалась, что Дмитрий не сможет выстрелить, если понадобится – помешает сломанный палец, огромный и неуклюжий под толстым слоем бинта. Кажется, и Дмитрий, и профессор это понимали: