За ограждением суетилась Малика: поливала брикеты пузырящейся дрянью. Мерзкие серо-фиолетово-красные и желто-коричнево-оранжевые уродцы, хвостатые и облезлые, длиннорылые и короткошерстные, вертелись под ногами жены, по очереди атакуя кормушку.

Шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с!!!

Уборщик преследовал двадцать восьмого, собираясь очистить территорию от мусора. Поднятый клешнями ветерок холодил разгоряченное лицо. Алые блики в светофильтрах: «Принятым вчера указом «О внесении дополнений в Административный Кодекс» ужесточены меры наказания за использование вирт-терминалов при управлении транспортными средствами. В первую очередь за создание аварийных ситуаций при вирт-сексе».

Ох уж эта бегущая строка! К-28 не сразу заметил на горбу скорпиона проклятого дервиша, его скуластого сообщника и невменяемую девицу с бубном.

Как они взобрались на уборщика?! Ассенизатор не прогулочный лайнер, не рикша, не мобиль повышенной комфортности! И… скорпион не оказал сопротивления, даже позволил взобраться на скользкий — в потеках масла — панцирь. Нереально!

Пара срединных и четыре пары боковых глаз изучали Акима, отслеживая любое движение. Скорпион подобрался так близко, что двадцать восьмой слышал натужное дыхание и хрипы в легочных мешках, ощущал смрад пара, стравливаемого отверстиями в головогруди.

На спине уборщика веселилась троица.

О, позор на седины почтенных управителей! О, падение нравов! Акиму неприятен сам вид грязного девичьего лица, обнаженных голеней и предплечий. Да что мордашка, коль разрешен доступ к телу! Зарывшись с головой в ПВХ-рубище, скуластый урчал, целуя и покусывая живот девушки: колтуны щекотали рельеф мышц. Бесстыдница хохотала, истязая бубном округлые, в разводах машинного масла ягодицы. Дервиш, припадая на левую ногу, кружил на месте и пел, абсолютно не попадая в ритм бубна. Морщины на лбу складывались в причудливый орнамент.

Куцая растительность на подбородках. Черные круги под глазами. Тощие тела.

Судьи и палачи.

Аким обернулся: жена не обращала внимания на уборщика — стоит ли тратить время на всякие глупости? Не видела она и странную троицу. Акима тоже не замечала.

Двадцать восьмой приподнялся на локтях — накладки экзо трансформировались, уменьшая давление на суставы. От вида инфоплантов, нанизанных на оптоволокно, беглеца передернуло. Аким прокашлялся и заорал:

— Что я вам сделал?!

Скуластый оторвался от живота девушки. Дервиш прекратил заунывные песнопения и, ковырнув ногтем в зубах, ответил:

— Ты?! Ничего. Это мы. Мы сделаем из тебя человека! Мы!!!

— Но я…

— Ты жалкая слизь у наших ног!

— Я лучше знаю, что такое человек! Я — учитель! Ты! Да, ты! Ты же был на лекции! — Не дожидаясь ответа, двадцать восьмой забубнил: — Классическая социология использует понятие индивидуальности для описания индивидуализации как процесса и результата совмещения индивидуальных требований, ценностных императивов и нормативных предписаний, социальных ожиданий определенных действий, необходимых для выполнения социальных ролей, со спецификой стилевых особенностей деятельности, общения, поведения и мышления конкретных индивидов… А вы! Вы все попадете в джаханнам!

Горло свело судорогой, Аким замолчал, широко разевая рот.

Троица расхохоталась.

Скорпион изогнулся, примериваясь, как бы точней зафиксировать мусор последним члеником брюшка, полуметровым жалом с зеленоватым гелем для разжижения твердых отходов.

«Только для крыс». Посторонним вход воспрещен — уборщик не сунется за ограждение. Хотя… взял же на борт туристов… Но надежда есть. Для крыс? Что ж, Акима не смущают подобные ограничения.

Крыса? Все лучше, чем активная биомасса. И лучше, чем неактивная. Вперед!

Аким на четвереньках рванул к ограждению, умудрился встать на ноги и…

Скорпион развернулся. Удар!

Милостью Творца двадцать восьмой избежал смерти: коленный сустав не выдержал напряжения, хрустнув, нога сложилась, Аким упал, хватаясь за щеколду, не удержался — и вот он на пластике. Стон и слезы. Прокушенная губа.

Жало на мгновение коснулось сетчатой дверцы. Металл зашипел, полыхнув алым. Запахло гарью. Скорпион дернулся и отпрянул. Визг сервоприводов заглушил хохот троицы.

Аким медленно активировал светофильтры: он уже в раю и гурии ублажают его взор похотливыми танцами?..

К сожалению, нет.

Или к счастью?

Уборщик, повинуясь программе, откатился назад. Троица очень экспрессивно — м-мать его расфак, кузнечика-мутанта за лапу! — выказывала недовольство: дервиш визжал, брызгая слюной, девица топала ножкой и корчила рожи, скуластый зло щурился.

Малика, пристегнутая нейрошунтом к терминалу, с удивлением поглядывала то на скорпиона, то на дыру в ограждении.