— Мать–кошка, — задумчиво проговорила Ларасс, — отметила меня своим даром.

— Эм… — Векс недоуменно заморгала, — прости, что?

— Скоро я дам дорогу новой жизни. Может, даже и не одной.

— Кхем, Ларасс, я…

— Беременна я! — прорычала Дхан’ларасс, гневно сверкая прозрачно-голубыми глазами, и тут же усмехнулась. — Скоро я дам жизнь нескольким новым воришкам.

Девушка несколько долгих секунд смотрела на каджитку, которая невозмутимо разливала по чашкам вино с пряностями. Протянув одну из них Векс, она щедро плеснула воды во вторую. Мурлыкая себе под нос, сутай–рат достала из–под вороха вещей пирожное с заварным кремом.

— Хочешь? — она протянула пирожок все еще безмолвной воровке. — Где–то у меня был кекс… или пирог с яблоками. Поищи где-нибудь там, — Ларасс кивнула в сторону внушительной кучи вещей.

— Ох, ты невозможна! — вспылила наконец имперка взмахивая рукой с зажатой в ней кружкой с вином. Темно–рубиновая жидкость подпрыгивала в чаше, и багровые капли дождем посыпались на пол, окропив, словно кровью, пожелтевшие страницы «Похотливой аргонианской девы». — Ты… спятила?! Глава Гильдии воров и… брюхатая?! Как ты на дела будешь ходить с пузом?

— Буду ходить, пока он не вырастет, — каджитка пожала плечами, впиваясь клыками в булочку. На подрагивающем носу Ларасс осталось немного крема, и гильдмастер, скосив глаза, попыталась снять его кончиком языка, - а потом… потом вам придется поднапрячься.

Поднапрячься… как все просто. Они итак последнюю неделю вкалывают как проклятые! Ведь гильдию нужно ставить на ноги, вернуть ей былое богатство и величие, да и новый глава держит их в ежовых рукавицах… а теперь выясняется, что она просто понесла от какого–то пробегающего мимо блохастого караванщика! Скажи Векс об этом Тринну и Могильщику, от этого кота и места бы мокрого не осталось! Карие глаза имперки окинули оценивающим взглядом едва округлившийся живот Ларасс. Срок маленький, может, еще можно избавиться от… такого позора. Векс знала один старый рецепт зелья, который позволил бы каджитке выкинуть. Паслен, капелька меда, настойка из корня жарницы… воровка повернулась к уплетающей сладости сутай–рат, но язык не повернулся цинично грубо осведомиться, не хочет ли она выкидыша. Ларасс выглядела вполне… счастливой и, не желай она котят, не сидела бы сейчас с таким самодовольным видом и не доедала уже второе пирожное. И, похоже, кошечку совершенно не волнует, что растить детей она будет в одиночестве и вне священного брака. Векс невольно позавидовала Дхан’ларасс. Блондинка не могла так… так просто увлечься, позволить себе отдаться чувствам… возмущенно отбросив подобные мысли, воровка вновь повернулась к сутай–рат.

— Знаешь, у нас тут притон, а не ясли, — протянула блондинка, болтая в кружке остатки вина. Запах мускатного ореха, корицы и гвоздики щекотал ноздри имперки, несмотря на то, что вина в чаше почти не осталось.

— Хочешь сказать, Гильдия откажется от меня, когда котята начнут подрастать в моем чреве? — льдисто–голубые глаза с вертикальными зрачками смотрели на Векс не мигая. Спокойствие Дхан’ларасс немного пугало. К тому же беременная — не понятно, то ли разрыдается сейчас, то ли кинется расцарапывать лицо. Воровка поднялась на ноги, поморщившись, когда ее босые ступни коснулись холодного камня пола.

— Думай, что мурлычешь, Ларасс! Мы здесь семья. Как мы можем бросить тебя?

***

Солитьюд, жемчужина городов Скайрима, величественно возвышался на берегу, высокомерно глядя на раскинувшееся у его ног море, чьи гребни волн позолотило восходящее солнце. Довакин плотнее завернулась в обрывки мантии архимага, низко склонив голову. Несколько светлых прядей выбились из – под капюшона, и женщина нетерпеливо убрала их за уши.

— Я пойду в Синий замок, — прошептала Деметра, покачиваясь в седле. Тенегрив согласно мотнул головой, и магесса ласково похлопала его по шее. — Думаю, для тана Солитьюда и ее мужа покои там точно найдутся. А вам двоим, — мерцающие серые глаза обратились на Вилкаса и Тинтур, — прямой ход в таверну.

— А Цицерон? — Онмунд, сидящий позади бретонкой, украдкой поигрывал пальцами руки, лежащей на ее бедре. Женщина чуть привстала в стременах, пытаясь скинуть отвлекающую ладонь мужа, но норд, прекратив на мгновение, вновь потом принялся поглаживать ее талию. Деметра тихо хихикнула. Какой, к даэдра, Цицерон?! Пусть в Обливион катится! Особенно после своего признания… глухое раздражение, царапающее грудь Слышащей, сильнее впилось когтями в сердце Драконорожденной. Пусть только этот полоумный шут посмеет занести кинжал на ее мужа! Будет висеть иссушенным обескровленным телом рядом с Матушкой! Он ведь так хотел быть рядом с ней, быть ближе к ней. Так пусть послужит ей компанией в царстве Ситиса! Деметра натянула поводья, и Тенегрив недовольно заржал, нервно приплясывая на месте.

— Пусть он в бездну провалится! — прорычала магесса, пуская коня рысью. Онмунд, чертыхнувшись, крепче обнял ее за талию, пытаясь удержаться на Тенегриве. Бедняге–стражнику, которому не повезло загородить путь бретонке, едва не попало по голове посохом. Жеребец Слышащей встал на дыбы, молотя в воздухе передними копытами, заходясь яростным ржанием.

— Прочь с дороги! Перед тобой Довакин! — вампирша пришпорила Тенегрива, и он черной стрелой рванулся вперед, сбив с ног нескольких стражников. Крестьяне восторженно завопили, стражники на городских стенах захохотали, потрясая кулаками в латных перчатках. Вилкас только головой покачал. Бедный Онмунд, связан узами священного брака с такой язвой! И как он может с ней жить, такой что не по ее — зашибет! Помилуй Талос… Соратник покосился на Белое Крыло. Эльфийку, похоже, выходка магички нисколько не взволновала.

— Ну, что? — северянин прокашлялся. — Пойдем… в таверну?

Босмерка сухо кивнула, даже не взглянув на норда.

— У меня с собой немного денег… — начала она.

— Не волнуйся, — поспешно заверил ее Вилкас, — у меня хватит… правда, на одну комнату, — губы сами собой раздвинулись в глуповатой улыбке, и юноша прикусил язык чуть ли не до крови, пытаясь сдержать ее. Нельзя, чтоб девчонка знала или о твоих чувствах догадывалась, иначе все, сядет на шею и ножки свесит. И Скьор ему говорил, что бабе спуску давать нельзя. В доме мужик главный! Вот…