Она не знала, сколько времени провела в ванне, когда в её покои вошёл Робб, замерший на пороге, уставившись, как она поднимает и опускает ребёнка в воду, а тот радостно смеётся. Мирцелла улыбнулась Роббу и поманила его к себе. Он медленно приблизился и присел на корточки рядом с ванной.

— Ты успокоила его, — благоговейно прошептал он.

— Старая Нэн купала Стеффона всякий раз, когда он начинал капризничать. Я подумала, что это поможет, — она заметила удивлённое выражение его лица и выпалила. — Я не хотела…

— Нет, всё в порядке, — быстро заверил её Робб, протягивая Неду палец, в который мальчик тут же вцепился мокрой ручонкой. — Я просто не ожидал…

— Я поклялась Жиенне, что буду заботиться о Неде, как о собственном сыне, а я бы не позволила своему ребёнку плакать, — встретив взгляд мужа, она холодно выпалила. — Но не думай, что я буду так же добра, если ты заведёшь себе ещё одного ребёнка от другой женщины.

Робб подался вперёд, целуя её в лоб.

— Я хочу детей лишь от тебя.

В ту ночь Нед спал на её груди, мягкий и тёплый, с сердцем, бьющимся так быстро, как у пойманной птички, и Мирцелла думала о Жиенне Вестерлинг — королеве, которая будет забыта, жене, имя которой останется лишь в грязных слухах о личной жизни короля. Однажды Нед услышит их и узнает о своём происхождении, о своей настоящей матери и о том, что он не родной Мирцелле, как и Лиа Сноу. Тогда он возненавидит её? Она станет ему столь же неприятна, как Мирцелле — Серсея?

Но Нед был маленьким и милым, прижимаясь к её груди, и его будущее оставалось загадкой.

*

Как-то вечером Мирцелла принесла Джейме свой собственный ужин вместо кухонных отбросов. Она видела, как у того буквально потекли слюнки, и Джейме с жадностью набросился на еду, в этот момент действительно напоминая льва с косматой гривой и острыми зубами.

— Ты решила откормить меня, как скотину, на убой? — спросил он с набитым ртом, не утруждая себя хорошими манерами.

— В День наречения полагается есть только самое лучшее.

Джейме замер, удивлённо глядя.

— Я не думал, что провёл здесь столько времени.

Она кивнула, усаживаясь на пол.

По выражению его лица Мирцелла могла с уверенностью сказать, что он сейчас думает о Серсее. В столице, когда Мирцелла была маленькой, во время празднования Дня наречения её матери Серсея всегда отдавала лучший кусок праздничного пирога Джейме, который в свою очередь тайком делился им с младшими племянниками. Джоффри всегда получал от матери полноценный кусок.

— Тогда на следующей неделе твои именины.

Она снова кивнула, подцепляя пальцами миндаль с его тарелки и отправляя в рот.

— Ты родилась в отвратительно жаркий день, — начал Джейме, принимаясь за овощи. — Пот градом лился по телу от самого малейшего движения, и твоя мать провела последний месяц беременности в ледяной ванне, пытаясь устроиться поудобнее, — запив всё медовым вином, он продолжил. — Роберт был в Штормовом Пределе, когда у неё начались схватки. Производя на свет Джоффри, она не издала ни единого звука, плотно стиснув зубы, но тогда она кричала как безумная. Я боялся, что она умрёт.

— Неудивительно, что она никогда не любила меня, — Мирцелла не шутила.

Джейме улыбнулся.

— Мейстер Пицель буквально вытащил тебя из тела Серсеи, всю в крови. Сначала мы даже не могли как следует разглядеть тебя, и ты не издала ни звука, так что решили, что ты мертворождённая. А потом Пицель сказал: «Маленькая принцесса просто очень тихая» и передал тебя Серсее.

— Которая хотела только сыновей, — закончила Мирцелла. — Она полсотни раз говорила мне, что не создана быть матерью дочерям. Когда мне было пять, одна из придворных дам назвала своего сына Титосом, и мать заявила, что это должно было быть моё имя.

— Она была настолько убеждена, что родится мальчик, что не задумывалась об имени для девочки. Когда отправили ворона Роберту, тот написал, что ему всё равно. У тебя не было имени в течение трёх дней, а на четвёртый день, когда я сказал ей, что это плохая примета — оставлять ребёнка без имени, она сказала, чтобы я сам дал тебе имя. Что я и сделал.

— Почему ты назвал меня Мирцеллой?

— Так наша мать хотела назвать Тириона, если тот родится девочкой, — осушив свой кубок, Джейме потянулся к меху в её руках. — До трёх лет ты не говорила. Серсея и Роберт волновались, что ты навсегда останешься немой или полоумной, но мейстер Пицель заверял их, что ты просто застенчива. А потом, в один прекрасный день, я стоял на страже, пока твои родители, Тирион, Тайвин и ещё несколько придворных трапезничали. Вы с Джоффри были там, молча сидели рядом и выглядели как идеальные маленькие принц и принцесса. Когда же Серсея отпустила вас, Джоффри убежал играть с собакой, а тебя Арис Окхарт должен был проводить в комнату. Но когда твоя мать позвала Ариса, ты неожиданно заявила: