– Нет, но…

– Тогда какое ты имеешь право решать, что она может и не может делать? И заставлять болтонского бастарда жениться на ней…

– Арья, - прервал ее Эйгон, стараясь не накалять атмосферу, но Арью невозможно было остановить, когда Визерис Таргариен вел себя настолько отвратительно самодовольно.

– Женщина не может сражаться на войне.

– Что ж, кто-то должен сообщить об этом Мейдж Мормонт и ее дочерям, которые защищали Медвежьи острова много лет.

– Я уверен, никто не сомневается в способности женщин защитить себя, - дипломатично вставил Варис, - но гораздо предпочтительнее, чтобы правил мужчина. Леди гораздо более талантливы в поддержании домашнего уюта и воспитании детей, в то время как мужчины более искусны в военных делах. Так задумано Богами.

– О да, как же я могла забыть о волшебных свойствах наличия члена?

– Арья! – ахнула Эшара, и Рэйго рассмеялся, мгновенно умолкнув, когда заметил выражения, застывшие на лицах гостей.

– Я не стану заставлять ни одну женщину выходить замуж против ее воли, особенно за такого человека, как Рамси Болтон, - произнес Эйгон, накрыв ладонь Арьи своей.

Визерис был в ярости, и этого было достаточно, чтобы сделать день Арьи прожитым не впустую.

Она едва слышала остальную часть разговора, обращение Эйгона к Баратеонам, его слова о том, что он хочет укрепить королевства и сделать Север сильным союзником Железного трона. Арью никогда не волновала политика и до того, как Эйгон взошел на престол, а сейчас она интересовала ее еще меньше. Она ковыряла свою еду, изысканные блюда, которые она с трудом переваривала после стольких лет, проведенных с дотракийцами и простонародьем, так что вместо еды Арья приложилась к красному дорнийскому вину, и ее голова закружилась задолго до окончания трапезы.

Коннингтон поймал ее за локоть, когда она попыталась подняться, и Арья видела неодобрение в его глазах, которое благополучно проигнорировала. Эйгон остался с мужчинами, а леди удалились в солярию Сансы, но Арья даже не пыталась притвориться, что присоединится к ним. Вместо этого она бродила по коридорам крепости, вспоминая, как она бегала по этим коридорам, как она была кем-то совсем другим.

Я была свирепой, думала она, свернув в неизвестном направлении. Я была волчицей, смелой и бесстрашной, а теперь я жена дракона, у которой нет больше стаи.

Лишь когда ветер ударил ей в лицо, она поняла, что находится на Пути Предателя. Мост раскинулся высоко над землей, украшенный коллекцией голов на пиках, дополненной теми, что казнил Эйгон. Арья осторожно встала на узкий мостик, посмотрев вниз, прежде чем села на него, болтая ногами. Она ахнула, когда одна из туфель слетела с ее ноги, исчезнув в темноте, и Арья услышала мягкий хлопок, когда она приземлилась.

Все шептали за ее спиной: «предательница», так что провести здесь вечер казалось весьма верным.

Арья не была уверена, сколько времени просидела на мосту, прежде чем услышала приближающиеся шаги. Сквозь темноту и свое подвыпившее состояние, она сначала не поняла, кто это, и лишь когда он подошел ближе к ней, Арья узнала Джендри. Он опустился рядом с ней, и его широкие плечи настолько отличались от аккуратной фигуры Эйгона, что Арья невольно задумалась о том, что чувствовала Санса, засыпая в его руках.

Поначалу они оба молчали, всматриваясь в темноту, пока жизнь, бурлящая в замке, потихоньку угасала. Затем Арья тяжело вздохнула, положив голову ему на плечо, и Джендри обнял ее, расположив свою массивную руку на ее бедре.

– Я скучал по тебе каждый день, - шепотом признался он, губами коснувшись макушки ее головы. – Я буквально сходил с ума, когда узнал, что ты вышла за него.

– Я никогда не переставала думать о тебе, - ответила она, вдыхая его знакомый запах. – Я боялась, что с тобой что-то случится.

Он сильнее сжал ее бедро, и его черты исказились, будто ее слова причиняли ему физическую боль, когда он спросил:

– Почему ты смогла стать его королевой, но не моей?

Слишком пьяная, чтобы следить за своим языком, Арья закачала головой, так что ее волосы растрепались.

– Я не хотела быть его королевой, лишь его женой. Если бы ты был оружейником, а не принцем, я бы стала твоей женой. Я бы подарила тебе детей и сделала тебя счастливым, я бы делила с тобой постель каждую ночь, я бы любила тебя сильнее, чем…

Его губы горели, а отросшая борода царапала нежную кожу ее лица, и, хотя ее сознание и было затуманено, Арья понимала, что это было неправильно. Эйгон мог бы лишить его головы за это, а ненависть Сансы по отношению к ней теперь уж точно никогда не утихнет. Что уж, даже ее голова рисковала оказаться на пике, рядом с головой Джендри, если бы кто-нибудь узнал об этом.

Но Арья все равно прошептала ему в губы:

– Приходи ко мне сегодня ночью.

Казалось, синие глаза Джендри горели, когда он прошептал ей в ответ:

– Правда?

– В богороще, - сказала она, мгновенно протрезвев от одной мысли о сказанном. – Я буду ждать.

_____________________

Никто не сказал ей и слова, когда она ускользнула в богорощу несколько часов спустя. Мужчины и женщины кланялись, когда она проходила мимо, но Арья не помнила их лиц. Они кланялись лишь потому, что она была королевой, а не потому, что любили или уважали ее. Отец всегда говорил, что нельзя доверять тому, кто кланяется тебе, не испытывая теплых чувств.