– Ты должен остановить это.

Эйгон ничего не ответил, однако великий септон издевательски заявил:

– Как ты смеешь так разговаривать с королем?

Арья даже не взглянула на него.

– Я разговариваю не с королем. Я разговариваю с отцом моих детей, - Арья почувствовала, как Эйгон вздрогнул при одном упоминании о детях. – Мне все равно, что ты признаешь наш брак недействительным, если именно этого ты хочешь. Я не желаю оставаться женой человека, которому я не нужна. Я позволю тебе объявить меня шлюхой, а наших детей бастардами, если ты считаешь, что это поможет удержать королевства, потому что, видят Боги, я устала бороться. Только не нужно никаких допросов и судебных процессов. Я соглашусь на все, что ты скажешь.

– Не ты устанавливаешь здесь правила, - отрезал Визерис. – У тебя нет власти.

Арья обернулась, буквально пылая от гнева, и протянула:

– Нет, я всего лишь женщина. Но за Даром есть двадцать тысяч одичалых, чьего короля приняли при дворе далеко не любезно. У них есть великаны тринадцати футов в высоту. Западные земли тоже не особо волнует дом Таргариен, особенно после того, что случилось с Ланнистерами. Это… о, да это же еще тридцать тысяч мечей! И, конечно, если вы попытаетесь заточить меня, моим братьям придется защищать меня. Север принесет еще двадцать тысяч мечей, и Риверран еще столько же. И, кстати, мой кузен Роберт владеет долиной Аррен, а это еще плюс тридцать тысяч. Может Эйгон и сын Элии Мартелл, но скажи мне, дорогой муж, ты правда думаешь, что принц Оберин и принцесса Арианна обрадуются, узнав, что ты заточил свою жену в темнице и назвал своих законных детей бастардами?

– Хватит, - прошептал Эйгон, покачав головой.

Арья оглядела присутствующих и, насладившись страхом в их глазах, продолжила:

– Возможно, у меня и нет власти, возможно, я лишь женщина, но я с легкостью могу усложнить жизнь каждому из вас. Ты действительно хочешь начать новую войну после того, как лишишь себя наследников?

Эйгон поднялся, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– Оставьте нас.

– Ваша светлость… – начал было Мейс Тирелл.

– Оставьте нас.

Когда лишь они с Арьей остались в комнате, Эйгон подошел к ней, двигаясь так, будто его тело было невероятно тяжелым. Через некоторое время он спросил:

– Ты бы действительно начала войну со мной?

– А у меня есть причины? – парировала она.

– Нет, - ответил он, вздохнув и заправив прядь волос за ухо. – Нет, конечно же нет. Я делаю это лишь потому…

– Я знаю, почему ты делаешь это, и ты должен был сказать мне, - ее глаза наполнились слезами. – Как ты можешь поступать так с нашими детьми? Как ты можешь лишать их всего, ради чего боролся, лишь потому, что Мейс Тирелл говорит, что я непопулярна?

– Дело не только в этом, - настаивал Эйгон. – Королевства и верховный септон не принимают наш брак за действительный, поэтому они не признают наших детей в качестве законных наследников. Если что-то случится со мной, и трон перейдет к Эймону, они вновь восстанут. Я могу узаконить их…

– А что насчет меня? Меня отправят в молчаливые сестры, пока Джесса Тирелл рожает тебе новых наследников?

Эйгон покраснел от смущения, прежде чем признаться:

– Я так сильно тебя люблю. Не думаю, что ты вообще осознаешь глубину моих чувств к тебе. Но я также знаю, что потерял тебя в тот момент, как ступил в Вестерос, и можешь не притворяться, что это не так.

– И решение этой проблемы заключается в том, что верховный септон объявит меня твоей любовницей, и ты женишься на девчонке Тирелл, даже не обсудив это со мной?

Арья видела злобу в сиреневых глазах Эйгона.

– Не строй из себя невинную и обиженную, когда одна из пташек Вариса прекрасно знает о том, чем ты занималась с Джендри Баратеоном с богороще.

– А то, чем ты занимаешься с Джессой Тирелл простительно, потому что ты король?

– Я не спал с ней!

– Лишь потому, что, уверена, ее дед заверил ее, что она будет стоить большего, если ее вагина останется нетронутой!

Эйгон резко вдохнул, дав ей понять, что она задела его гордость.

– Ты даже не хочешь быть моей женой. Мы едва разговаривали с тех пор, как ты вернулась, и ты каждый раз избегаешь моих прикосновений.

– Я всегда хотела быть твоей женой, но не твоей королевой. Ты обещал…

– Я устал слушать об этом проклятом обещании! – крикнул он, напугав Арью своей внезапной яростью. – Мы уже здесь, и нужно делать выбор!

– Ты уже его сделал! – крикнула в ответ Арья, не желая казаться испуганной. – Меня выбросят вместе с нашими детьми, а ты в конечном итоге так и останешься королем, погрязшим в цветах, которые удушат тебя!

Он сделал шаг назад, согнув руки, и Арья поняла, что он хочет ударить ее. Ни разу Эйгон не поднимал на нее руку, но Арья знала, что король перед ней был уже не тем мужчиной, за которого она вышла замуж. Конечно, она тоже была уже не той женщиной, на которой он женился. Война изменила все, как и всегда.

– Ты признаешь все перед верховным септоном и малым советом, - категорично заявил он, обращаясь к ней как правитель Вестероса, а не мужчина, чьих детей она родила. – Когда наш брак будет расторгнут, тебя и детей лишат всех титулов и земель, принадлежащих моей жене и детям по праву. Я обеспечу вас всем необходимым.