Арья вздрогнула, стоило их копьям соприкоснуться. Она знала, что Гриф был силен, но и Джендри располагал огромной силой. При дворе много говорили о том, как Джендри управлялся с молотом во время Восстания Железнорожденных, о том, как он убил одного из людей Эурона Грейджоя ударом такой силы, что пробил дыру у него в груди. Но также Арья знала, что Гриф был быстрее, способный поднять свой щит в нужное время, чтобы усидеть на лошади, разбивая копье Джендри.

– О Боги, да он сильный, – заметила Аллирия, когда оба вернулись на разные стороны, и Джендри вручили новое копье.

– Ты уверена, что я не проиграю свое золото? – поинтересовалась Арианна, но Арья оставила ее без ответа, не отводя взгляда от поля боя.

Когда их копья вновь встретились, Арья была уверена, что Джендри упадет. Копье Грифа ударило по щиту с изображением оленя под идеальным углом, и Арья заметила, как Джендри отчаянно пытался схватиться за поводья, прежде чем упасть наземь. Трибуны взорвались возгласами и криками, когда Рыцарь-Дракон развернул своего коня к принцу, вместо того, чтобы забрать цветы для Королевы Любви и Красоты. Когда Гриф спрыгнул с лошади, до ушей Арьи донеслись недоуменные возгласы, но она знала, что он собирался сделать. Он всегда поступал с ней именно так.

Гриф протянул руку, помогая Джендри встать на ноги. Толпа взревела, поддерживая его, и, когда Джендри снял свой шлем, Арья видела, что он смотрит на рыцаря с уважением. Она не слышала, о чем они говорили, но через мгновение Гриф тоже избавился от своего шлема. Его синие волосы прилипли к лицу, но его фиолетовые глаза и красивые черты оставались такими же, какими Арья их запомнила.

Она никогда раньше не слышала, чтобы на турнире воцарялась подобная тишина. Арья посмотрела на родителей, сидящих недалеко от королевской ложи, и могла видеть лицо своего отца, бледное, словно молоко, пока он смотрел на Грифа и Джендри так, будто увидел призрака.

Отвлекшись на отца, Арья еле-расслышала, как Аллирия выдохнула: «Это невозможно», прежде чем почувствовала, как что-то опустилось ей на колени. Повернув голову, она оказалась лицом к лицу с Грифом, возложившим на ее колени венок из синих, как его волосы, роз.

– В богороще сегодня ночью, – прошептал он, и его слова тут же растаяли в шепоте шокированной толпы, прежде чем исчезнуть из поля зрения.

Пока Арианна не дотронулась до ее руки платком, Арья и не заметила, что сжала венок так сильно, что шипы оцарапали ее ладони, окрасив их в алый цвет крови.

– Ты знаешь его? – спросила Аллирия, когда они поднялись, и Арья решила укрыться в замке до того, как король решит вновь накричать на нее.

– Он Гриф из Тироша.

Дорнийки переглянулись, будто обменявшись мыслями, прежде чем Арианна заявила:

– Что ж, у тебя хороший вкус.

_____________________

– Роберт сказал, что этой ночью я обязан с тобой переспать, – объявил Ренли, входя в ее спальню. – Он сказал, что я должен оставаться здесь до тех пор, пока ты не забеременеешь.

– Он явно не понимает значение слова «бесплодна», не так ли? – протянула она, откладывая книгу на тумбочку. Ее тело дрожало в нетерпении скорее сбежать в богорощу, чтобы узнать, чего от нее хотел Гриф, но Арья знала, что придется подождать. Короля разгневал тот факт, что Рыцарь-Дракон объявил ее Королевой Любви и Красоты, бушуя по поводу оскорбленной чести дома Баратеон, и Арианна сказала ей во время празднества, что после того, как он забрал золото и Винтер, ему было приказано немедленно покинуть Штормовые земли.

– Единственное, что волнует моего брата, это вино и его член, – Ренли стянул ботинки, прежде чем забраться к ней в постель. Они делали так достаточно часто, когда проводили время вместе, и Арье иногда даже нравилось, что Ренли проводил вечер в ее постели, будучи приятным собеседником.

– Это не слишком уважительно с твоей стороны.

Ренли улыбнулся, растянувшись на матрасе так, что локти, на которые он опирался, оказались рядом с ее ногами.

Протянув руку, он дотронулся до ткани ее ночной рубашки.

– Она мне нравится. В ней ты выглядишь так мило и невинно.

Арья вяло пнула его ногой в плечо.

– Меня вряд ли можно описать подобными словами. Так же, как о тебе вряд ли отзовутся, как о «скромном» или «застенчивом».

Он пожал плечами, улыбаясь, и его пальцы очерчивали ее колено, когда он рискнул спросить:

– Тот рыцарь…

– А что с ним?

– Ты любишь его?

– Нет, - мгновенно ответила она, - я уже говорила тебе, что у меня не было с ним романа.

– О да, а я и Лорас – лишь добрые друзья, – Ренли покачал головой, ласково улыбаясь. – Иногда мне кажется, что ты самый сложный человек, которого я знаю. Будто ты хранишь тысячи тайн и не желаешь раскрыть ни одну из них.