Секретное помещение занимало просторный подвал под магазином. Мало кто из обитателей верного Порядку города бывал здесь. А те, кто посещали его, помалкивали об этом, ибо на кону была их жизнь и нечто большее. На дальней стене подвала в свете нескольких сальных свечей виднелся символ Хаоса, начертанный черной краской. Казалось, что стена треснула он удара невиданной мощи. Ксаркаан снял с себя сутану, чтобы не оскорблять взор Повелителя, и отдал ненавистную одежду Митсацу. Хаосит нехотя принял наряд служителя Тибора, но перечить по обыкновению не стал. Он мог только догадываться, каково это - носить одеяние заклятого врага ежедневно.

Ксаркаан подошел ближе к стене. Он опустился на колени и медленно нараспев произнес молитву Великому Саусесану, истинному хозяину Вселенной. Стены тайного храма Хаоса бессчетное количество раз слышали эти слова верности. И будут слышать еще столько же, пока Хаос, наконец, не установит в Энхоре законное Царство, окончательно расправившись с Порядком. Завершив обряд, Ксаркаан забрал сутану у Митсаца и одел ее.

– Что нового тебе сообщил этот болван жирдяй?- спросил хозяин лечебной лавки, он же главный связной всех хаоситов в Шантайзе. Никто бы не заподозрил в человеке, чьи снадобья помогают лечить детей, слугу Хаоса. Ксар сам был невероятно удивлен, когда в первый раз посетил тайную комнату в магазине Митсаца.

– Будешь смеяться, но судьба сыграла сегодня на нашей стороне!

– То есть? Тебя все-таки посвятят в Старшие?

– Нет, одного жирдяя недостаточно, чтобы это случилось. А других покровителей завоевать сложно,- сказал Ксаркаан. Ему было искренне жаль месэра Титвафола. Старый маг многому научил Ксара, они бились плечом к плечу против тех слуг Хаоса, а на занятиях по направлению потоков Ксар вникал в магию дотошнее всех. Чем, собственно, и заслужил уважение и привязанность Длимашзура. Толстяк был бездетным, поэтому с радостью нашел сына в Ксаркаане. Это стало дебютной удачей хаосита, всю сознательную жизнь играющего роль храмовника. Тибор, наверное, находился в ярости, если еще наблюдал за Энхором. Но сей ложный бог скорее забыл о мире, на который когда-то претендовал.

– Не понимаю, ты уже так долго внедрен в число Тиборских прихлебателей, но к совету еще не приблизился. Твои редкие встречи с Титвафолом не дают полной картины того, что прячется в умах служителей Порядка. Что может быть важнее посвящения в Старшего.

– Длимашзур поручил мне помогать Аархину Маггорайхену!

– То есть, как помогать?!- воскликнул Митсац, его глаза неподдельно расширились.

– Сопровождать его повсюду. Я не использую искаженные заклинания Хаоса, поэтому н'шаст не почувствует, что моя душа принадлежит Великому Саусесану,- пояснил Ксар.- Маггорайхен, сам того не ведая, посвятит меня в самые важнейшие дела Порядка.

– Ни во что он тебя не посвятит.- Хаосит раздраженно мазнул рукой.

– Что ты имеешь в виду?

– Потому что человек, покинувший пределы Шантайза ночью, возможно, не Аархин Маггорайхен.

– Ты издеваешься?- разозлился Ксаркаан. Митсац не входил в число его друзей, их объединяла лишь принадлежность к одному лагерю. Слова хозяина лавки взбесили Ксара, и он пожалел, что Митсаца нельзя проучить, ведь от отношений с ним зависело многое. С него станется выдать слугам Тибора того, кто десять лет живет чужой жизнью, каждый день рискуя быть убитым.- Крамди Палстарник подтвердил, что лично проводил н'шаста к гугутикаре. Или ты отравился своими травками и считаешь, что ночью видели ганура?

– Не считаю. Многие события от тебя скрывают, Ксар, потому что ты тесно общаешься с храмовниками. Слишком рискованно держать тебя в курсе всего важного, что сейчас происходит. Если тебя раскроют раньше, чем ты успеешь подобраться к Совету, то пытки поборников Порядка заставят тебя болтать.

– Я скорее умру, чем выдам кого-либо! Говори, Хаос тебя забери, чего я не знаю?! Утаивая от меня важные сведения, вы только вредите миссии, возложенной на меня!

– Месэра Ритайлина вытолкнула Аархина из Энхора,- произнес раздельно Митсац.- Существо, которое обратилось в н'шаста... Никто из хаоситов не ведает, что оно такое. Судя по библиотекарю, оно ведет себя так, что не вызывает подозрений в подмене. Притворяется Хранителем Порядка.

– А если Ритайлина не смогла осуществить задуманное?- Ксаркаан сам не сомневался в силе бывшего Хранителя Порядка. Ритайлина Чисхаргана была могущественным н'шастом, а обращение в н'удана, насколько он знал, совершенно ее не ослабило.

– Вот тебе и предстоит выяснить, вернулся ли из небытия н'шаст или кто-то играет свою игру.

Хорошее настроение Ксаркаана полностью улетучилось. Проклятье, подумал он. Отказать толстяку Длимашзуру теперь было нельзя. Это его обязательно разочарует, и тогда места в совете Тибора не видать никогда. Правда, если Аархин Маггорайхен не остался самим собой, а в его облике по Энхору бродит иное существо, места не видать в любом случае. Встреча может закончиться гибелью Ксара.

Но кто не рискует, тот не седлает тиргеза. Старая поговорка вспомнилась к месту. Ксаркаан только и делал, что жил верхом на тиргезе. Он родился в семье, которая поклонялась Великому Саусесану шестое поколение, и выбора стороны в вечном конфликте двух могущественных сил ему не предоставили. Но Хаос привлекал его сам, влек своей свободой и будущими возможностями. Когда в Ксаре проявилась способность к манипуляции энергией, радости его отца не было предела. Старик даже прослезился. В их роду до этого не рождались маги, а теперь его младший сын получил шанс занять высокое положение в иерархии хаоситов. Но судьба сложилась иначе. Ему приказали отдать Ксаркаана на обучение в Храм Тибора, потому что тот не успел запятнать себя чуждыми для Порядка заклинаниями. Отца успокоили тем, что миссия Ксаркаана имеет важнейшее значение для победы Хаоса. С тех пор началась двойная жизнь, построенная на риске. Ксар общался и дружил с теми, кого однажды придется стереть с лица Энхора. Поначалу, он думал, что на это не способен, но чем старше становился, тем сильнее признавал свою значимость для Великого Саусесана, а ради него был готов даже на убийство родичей, если Повелитель того когда-нибудь возжелает. Ксар верил, что Хаос изберет его н'уданом, когда явится в мир во плоти. А терпению он научился за двадцать лет.