Все корпуса с 1825 по 1856 г. дали 17 653 офицера [371] .

Кроме кадетских корпусов, офицеров выпускали также Военно-сиротский дом, Пажеский корпус и Царскосельский лицей. Императорский военно-сиротский дом до 1816 г. готовил воспитанников для поступления в кадетские корпуса. В 1816 г. он был реорганизован, число кадетов доведено до 500 чел., занятия же велись по учебному плану и программам 1-го кадетского корпуса. В течение первой четверти XIX в. из Военно-сиротского дома был выпущен 721 офицер (предназначенные к выпуску офицерами прикомандировывались к Дворянскому полку). В 1829 г. Военно-сиротский дом был преобразован в Павловский кадетский корпус и просуществовал до 1863 г. [372]

Пажеский корпус как военно-учебное заведение был сформирован в 1802 г. [373] Он был рассчитан сначала на 66 чел., а со второй четверти века на 150. Как и другие кадетские корпуса, он решал две задачи — обеспечение общего и военного образования. Срок обучения в корпусе был установлен в 7 лет (5 общеобразовательных и 2 специальных). В корпусе изучали закон божий, русский, немецкий и французский языки, математику, историю русскую и всеобщую, географию, дипломатику и политэкономию, физику, статистику (русскую и иностранную), статику, механику, фортификацию (полевую, долговременную и иррегулярную), атаку и оборону крепостей, артиллерию, минерное искусство и военное судопроизводство [374] . В течение первой четверти века корпус дал армии 624 офицера и второй — 986 офицеров.

Царскосельский лицей, открытый в 1811 г., имел целью готовить кадры как для гражданской, так и для военной службы. Это привилегированное учебное заведение предназначалось для детей знати. В 1822 г. лицей получил чисто военное направление и был передан из ведения Министерства просвещения в ведение Совета о военных училищах [375] . С этого времени он выпускал главным образом офицеров. В первой четверти XIX в. лицей дал 35 офицеров. В 1829 г. благородный пансион при лицее был упразднен, а с 1843 г. Царскосельский лицей не выпускал офицеров [376] .

В 1844 г. лицей был переименован в Александровский и переведен в Петербург.

Особого группу составляли также краткосрочные учебные заведения: Дворянский полк и юнкерские школы.

В 1807 г. в Петербурге была сформирована одногодичная школа, называвшаяся Волонтерным корпусом, задачей которого было срочно подготовить для полевых войск младших пехотных офицеров [377] . С 1808 г. корпус был переименован в Дворянский полк. Училось в нем 600 чел. Для подготовки кавалерийских офицеров при этом полку был сформирован Дворянский кавалерийский эскадрон на 110 чел. Свой первый выпуск Дворянский полк сделал уже в 1808 г. За 25 лет своего существования он дал 9 070 офицеров [378] .

Таким же типом школы была двухлетняя школа гвардейских подпрапорщиков, учрежденная в 1823 г., выпустившая в первой четверти XIX в. 133 чел., во второй — около 500 чел. [379]

Юнкерские школы армейских подпрапорщиков были открыты при штаб-квартирах 1-й и 2-й армий, а также при гренадерском и пехотных корпусах 1-й армии. В задачу юнкерских школ входила подготовка строевых обер-офицеров [380] .

Такая школа была открыта при главной квартире 1-й армии в Могилеве (на Днепре). Она была рассчитана на 120 чел. В учебном отношении школа была разделена на два класса: младший и старший. В строевом отношении она составляла роту [381] . Занимались в школе учебными предметами, «в непосредственной связи с военным режимом состоящими». Существовала эта школа с 1820 по 1830 г. [382] Аналогичная школа была организована в 1818 г. при главной квартире 2-й армии в Тульчине. В отличие от Могилевской, Тульчинская школа имела трехлетний срок обучения. Закрылась она в 1828 г. [383]

Корпусные школы существовали также недолго. Эти школы содержались на экстраординарные армейские суммы.

Особенностью их было отсутствие единства в организации вследствие различного подхода к обучению в штабах 1-й и 2-й армий. Так, в 1-й армии считали, что юнкерская школа должна давать главным образом военное образование. В связи с этим она была отделена от полков и была по сути закрытым заведением.

Во 2-й армии главное внимание было обращено на практическую подготовку. Юнкера несли службу наряду со строевыми офицерами (правда, только во время лагерных сборов). Юнкерские школы не получили своего развития в первой половине XIX в. вследствие того, что Главный штаб военных учебных заведений считал основным каналом подготовки общевойсковых офицеров среднего звена кадетские корпуса и специальные училища.

Все средние военно-учебные заведения во второй четверти XIX в. делились на два разряда. К первому разряду принадлежали школы, состоявшие в ведении управления военно-учебных заведений. Ко второму — учебные заведения, состоявшие в ведении других учреждений. Военно-учебные заведения первого разряда составляли три учебных округа: Петербургский, Московский и Западный. При этом по правам они составляли два класса. К первому классу относились Пажеский корпус, Школа гвардейских подпрапорщиков, Дворянский полк, 1-й и 2-й кадетские корпуса, 1-й и 2-й Московские корпуса, Финляндский, Новгородский, Орловский, Воронежский, Полоцкий, Брестский, Полтавский, Оренбургский и Сибирский кадетские корпуса. Срок обучения в них продолжался 9 лет: 1 год приготовительный, 5 лет — общий курс, 3 года — специальный курс.

Ко второму классу относились: Александровский для малолетних, Тульский, Тамбовский, Владимиро-Киевский корпуса. Кадеты из этих корпусов, проучившись 5 лет, поступали затем в корпуса первого класса.

Штат этих учебных заведений в первой четверти века составлял 9 504 учащихся, во второй четверти — 14 415 офицеров. На их содержание затрачивалось ежегодно около 2 млн. руб. [384]

Средние военные школы являлись привилегированными учебными заведениями интернатного типа. Со второй четверти XIX в. всякая частная инициатива в этой области исключалась. Николай I считал первопричиной декабрьских событий 1825 г. «своевольство мысли» [385] . Преобразованная школа, направляемая государством, должна стать, по мнению царя, орудием воспитания преданных трону дворян. Для достижения этой цели была проведена значительная работа по превращению школ в казармы. На занятиях господствовали муштра. Главное место занимала строевая подготовка и зубрежка уставов. На одном из совещаний директоров корпусов Николай I сказал, что трону «нужны солдаты, а не профессоры», и это имело особое влияние на учебный процесс. «Вместо того чтобы бросать семя на добрую землю (почву), начальство старалось прежде заглушить в нем жизненную силу, и благотворный росток замирал под заботливою опекою воспитателей» [386] , — указывал В. Штейнгель. В корпусах была установлена слежка в целях «обнаружения вредного образа мыслей». Еженедельно производился осмотр вещей воспитанников. Вся частная переписка тщательно проверялась путем перлюстрации, затем все письма стали вскрывать в присутствии учащихся. Книги, тетради, альбомы, где могли быть записи стихов и т. п., категорически запрещались. После очередного посещения Пажеского корпуса Николай I приказал усилить контроль. Начальник корпуса дал приказ воспитателям делать осмотры «внезапно и чаще».