— И какая же?

Поколебавшись, они подвели его к камере, в которой был заключён Хан, и Джим увидел сам. Рот преступника был закрыт металлической полосой, обхватывавшей всю нижнюю часть лица и, насколько можно было разглядеть, замыкавшейся на затылке.

После продолжительного молчания Джим поднял взгляд и посмотрел в льдисто-голубые глаза, которые его пристально изучали, с интересом наблюдая за его реакцией. С трудом сглотнув, Джим приказал:

— Снимите это.

— Но, сэр…

— У вас не будет неприятностей, так как вы выполняете мой приказ, верно? Снимайте.

Килкарни пошёл исполнять просьбу Джима, отключил силовой барьер и вошёл в камеру, чтобы отпереть металлический намордник. Хан стоял спокойно, не оказывая сопротивления, и ничего не предпринял, когда офицер охраны вышел из камеры и включил защиту.

Джим поблагодарил его и снова попросил остаться с заключённым с глазу на глаз. Стивенс сказал:

— Мы будем неподалёку, если вам что-нибудь понадобится, капитан, — и они с Килкарни вышли.

В наступившей тишине Джим повернулся к Хану, который смотрел на него выжидающе. Он моргнул и вздрогнул, когда Хан наконец заговорил:

— Присядь, пока не упал, Кирк.

Как бы ему ни хотелось отрицать очевидность, путешествие из лазарета отняло у него все силы, и он, не выдержав, опустился на пол. Он думал, что ему придётся сидеть, задрав голову, но он был крайне удивлён тем, что Хан тоже сел одним изящным движением.

— Итак, что привело тебя ко мне, капитан, особенно в отсутствии старшего помощника?

Джим помолчал немного, давая себе шанс передумать. Он им не воспользовался.

— Со мной что-то происходит, — начал он. — Что-то новое. Я говорил с одним из адмиралов и едва не вышел из себя. Я вообще недолюбливаю этого человека, но в этот раз я на самом деле хотел его прикончить, — он посмотрел на свои руки и заключил: — Это ненормально. Это не я.

— Я полагаю, в своё время ты узнаешь, что это, — ответил Хан.

Вздёрнув подбородок, Джим спросил:

— Так я прав? Всё дело в перелитой мне крови?

Вместо того, чтобы прямо ответить на поставленный вопрос, Хан спросил сам:

— Ты знаком с произведением двадцатого века «Парк юрского периода»? — Джим кивнул, и он продолжил. — Как ты помнишь, генетики скрестили ДНК динозавра и лягушки и таким образом получили новое поколение динозавров, которое было способно к воспроизводству, хотя все особи проектировались генными инженерами как самки.

— Если говорить об этом предмете, в моей ДНК, должно быть, существует какой-то изъян, у меня множество самых странных аллергических реакций, но кроме этого… — Джим замолчал, перед его глазами пронеслись ужасные несколько минут, предшествовавшие смерти. — Радиация.

Хан ждал, опустив голову и давая Джиму время собраться с мыслями. Вот оно что. Больше нельзя было отрицать правду. Причина его смерти и метод воскрешения перестроили его организм на фундаментальном уровне. Ему было любопытно, что он увидит, если теперь поместит образец своей крови под микроскоп.

Наконец он спросил:

— Как ты с этим живёшь? Как ты справляешься с этой свирепостью? Я знаю, что такое злость, не сомневайся. Я был не в ладах с законом настолько, что носил чип на плече, пока один человек в баре не сказал мне, что я мог бы достичь большего, но и в те времена я не чувствовал ничего подобного.

— Мне проще, потому что я не знал иной жизни, — Хан помолчал и повернул голову, прежде чем продолжить. — Теперь ты понял, что при некоторых обстоятельствах контролировать порывы ярости становится гораздо сложнее.

Опустив плечи, Джим спросил:

— Так ты не можешь мне помочь?

— О, капитан, этого я не говорил.

Несмотря на то, что, учитывая предысторию, ему следовало отвергнуть все предложения этого человека и помнить, что истинные его мотивы остаются скрытыми, впервые с того момента, когда Джим очнулся и почувствовал неладное, перед ним забрезжил луч надежды.

Глава 8

Почти высказанное Ханом предложение помощи успокоило душившую Джима волну паники, которую он тщетно пытался побороть. Облегчение было таким же сильным, как и желание задать миллион вопросов. Джим был обучен с детства, что вместе со знанием приходит сила, и он отчаянно хотел любым способом уничтожить чувство, будто события последних нескольких недель полностью лишили его способности управлять собственной жизнью. Он хотел знать, что сделает Хан, чтобы помочь ему; он хотел знать, почему Хан пожелал оказать помощь; он хотел знать, зачем Хан спас его жизнь, хоть не было никаких сомнений, что он способен без колебаний отнять жизни невинных мужчин и женщин, чтобы добиться своей цели; он хотел какого-нибудь знака, что не совсем выжил из ума, доверившись Хану и проигнорировав факт, что тот мог найти способ бежать с «Энтерпрайз» и покинуть альфа-квадрант в любой день, если бы не пожелал остаться.