Шрифт:
— Какие правдивые, человечные стихи!.. Дмитрий Ковалев… Почему я про него не слышал раньше? Это же настоящий, удивительно душевный лирик! Есть стихи — пирожные, а у Ковалева стихи — хлеб, ржаной хлеб. Ты послушай:
Как медленно плывут колосья волнами! Не наглядишься — хоть до ночи стой. Как низко–низко Кланяются полные, Как высоко заносится пустой!Слушая эти стихи, я подумал, что Дмитрий Ковалев обладает удивительным поэтическим зрением: видит всю кипень наливающейся ржи и каждый колосок в отдельности. И так во всем. Не через простоватость он шел к простоте, а через сложность, иногда даже усложненность, пытаясь схватить все краски, все переливы, все оттенки жизни.
С гордостью говорит поэт о своих сверстниках, не дрогнувших перед чудовищной бронированной машиной фашизма. Кровью сердца написано стихотворение «Поколение» из книги «Молчание гроз».
Воспитаны, испытаны при нем. Дух не покорности, а покоренья. Ты над враньем — как лес прореженный над вороньем, высокое, прямое поколенье. Не знавшее о многом до седин, ты верило — и смерть встречало смело. Да усомнись ты хоть на миг один — ты родину спасти бы не сумело.Пятьдесят лет назад в белорусском городке на реке Сож в семье кузнеца родился будущий поэт Дмитрий Ковалев. Многодетная семья кочевала вместе с отцом из села в село. Еще парнишкой Дима стал помогать отцу в кузне, ходил с матерью работать на поле. Учился на рабфаке, потом стал учительствовать в селе. Оттуда и призвали его перед войной на Северный флот. Сражался в морской пехоте, был подводником, военным журналистом. Словом, был солдатом. И поэтом.
Настоящая поэзия не может не волновать. Семен Бабаевский взял с собой за границу книгу Ковалева «Рожь» и оттуда прислал автору сердечное письмо о его стихах. В день пятидесятилетия Дмитрий Ковалев получил гору приветственных телеграмм от читателей, однополчан, братьев–белорусов, друзей–поэтов. Вот одна из телеграмм:
«Дорогой Дмитрий Михайлович, в день Вашего пятидесятилетия поздравляю и приветствую Вас и шлю Вам самые добрые пожелания. Хочу сказать Вам, что очень люблю и ценю Вашу талантливую, вдумчивую, глубоко душевную, глубоко человечную поэзию. Искреннее Вам спасибо за нее. Желаю Вам новых удач, новых свершений. Желаю Вам здоровья и счастья.
М. Исаковский».
Ковалевские стихи не раз читал и слушал Михаил Шолохов, очень тепло относящийся к лучшим вещам моего друга. Михаилу Александровичу поэт посвятил стихотворение «Память», в котором он от имени павших (моряк–подводник Ковалев заслужил такое право!) вспоминает наших многострадальных матерей:
Крутое время, хоть на миг причаль! Нам — слава вечная, им — вечная печаль. Боль, без которой жизнь понять нельзя. Презрение ко всем, кто жил скользя. Земля, где долг исполнить суждено. Где каждое село — Бородино.Любая травинка, любая зеленая ветка на этой земле, политой кровью ее лучших сынов, дороги поэту. Недаром и городок, где он впервые увидел свет, называется поэтично и просто — Ветка.
Вскоре после войны вышла первая книга демобилизованного подводника, которая называлась «Далекие берега». Ковалев был участником первого всесоюзного совещания молодых, учился на Высших литературных курсах. За эти годы у поэта вышло немало книг, среди которых «Тишина», «Тихая молния», «Рожь», «Солнечная ночь», «Молчание гроз», «Ветреный день», «Озимь», «Тревожный мир», «Годы», «Зябь».
Тихая молния — пожалуй, лучше не определишь некрикливую, целеустремленную поэзию Ковалева. Я бы добавил к этому, что поэт обладает своим особым «Ковалевским», кстати, очень современным зрением, вобравшим в себя и традиции и настоящее новаторство. Характерно стихотворение «Солнечная ночь», где автор пристально смотрит «с небес на все земное». Очевидно, такой видели матушку–землю и наши космонавты. Тем дороже им все земное.
Есть поэты–фронтовики, которые еще в юности, не сняв гимнастерок, написали лучшее свое стихотворение. О Дмитрии Ковалеве этого не скажешь. Новые его стихи глубже, проникновеннее, острее.
Помнится, рецензируя одну из рукописей поэта, я заметил, что поэт зря все гражданские стихи выделил в последний раздел. Их надо было рассредоточить по всей книге, они сцементировали бы два лирических цикла, которые без гражданских стихов казались несколько монотонными. Ковалеву, поэту цельному, не стоит делить лирику на «чистую» и гражданскую.
В предисловии к Ковалевской книжке в молодогвардейской «Библиотечке избранной лирики» Василий Федоров, отдавая должное таланту поэта, сравнивает чтение некоторых нелегких для восприятия стихов Ковалева с преодолением колючего кустарника. Сравнение тонкое. Но шипы у поэта, можно сказать, умышленные. Они вызваны внутренней полемикой с гладкописью, которой, к сожалению, не так уж и мало в стихах отдельных наших поэтов.
Для Дмитрия Ковалева типично стихотворение «О зоркости»:
Да знают ли они, Как мать моя, Не глядя, видит, Что скрываю я?..