– Понятно.

– Вот и отлично. Едим дальше. Освобождая Францию, генерал де Голль сделал несколько нелицеприятных заявлений в адрес столичного политического бомонда и потому, они ему всячески вставляют палки в колеса. Вместо того, чтобы выразить де Голлю свою поддержку как временному главе республики и осудить заигрывание Жеро с американцами, они настояли на создание примирительной комиссии. Костьми легли, но заставили генерала согласиться на это. Так что скоро мятежный генерал должен будет прилететь в Париж из Лиона для переговоров.

– И что же в этом плохого? У де Голля больше заслуг перед страной, чем у Жеро и местные политиканы будут вынуждены, поддержат его. Тут и сомневаться нечего - убежденно произнес полковник, чем вызвал на лице собеседника улыбку сожаления. Простые солдатские рассуждения Петрова были весьма далеки от политических реалий.

– Ах, полковник. Политика это искусство, сделать невозможное возможным. Вспомни, как в 1878 году в Берлине, царская Россия без единого выстрела отдала половину своих побед в войне с Турцией. Поэтому, не удивлюсь, что эти деятели на встречи будут настаивать, чтобы ради блага Франции оба генерала ушли в отставку и передали власть гражданскому лицу. Например Гуэну или Бидо, или чудом уцелевшему в Бухенвальде Блюму. Все они известные, а самое главное понятливые и предсказуемые политики, которые не делают резких движений как наш бравый генерал.

– На месте де Голля я бы послал бы их по известному всем адресу, а генерала Жеро арестовал - не удержался от комментария полковник.

– Я бы тоже, но вся беда в том, что де Голль собирается идти в большую политику. Сильной поддержки со стороны местных парижских депутатов у генерала нет. С французскими коммунистами он не ладит и значит любые волевые действия ставят крест на его политической карьере.

– Ясно. Что делать нам в этой ситуации?

– Пока что наблюдать и ни во что ни вмешиваться. Пытаться своим присутствием удержать другие стороны от вмешательства во французские дела - процитировал полученную из Москвы депешу особист.

– А оно возможно?

– В том-то и дело, что возможно. За последнее время слишком активно заработал соседний аэропорт, находящийся под контролем американцев. По докладам наблюдателей вместо обычных одного - двух самолетов в два - три дня, за последнее двое суток, прибыло сначала пять, а затем семь транспортных самолетов из американского сектора Германии. Что интересно, к их разгрузке местный персонал не допускался, при относительно небольшом числе американской обслуги.

Прибывали они в основном в вечернее и ночное время, когда визуальное наблюдение затруднено. Единственное, что удалось один раз определить точно - это присутствие на борту самолета людей одетых в американскую форму, примерно около взвода. Территорию аэропорта они не покидали, а с определенного момента, большая часть здания аэропорта полностью закрыта, для французов. Все это наводит на невеселые мысли.

– Судя по твоему озабоченному лицу, американцы уже дали вполне разумные объяснения по поводу закрытия доступа в помещения аэропорта.

– Сказали об особо ценном грузе из американского сектора, который ждет отправки морем, а прибывшие военные его охраняют.

– Не знаю ценность этого ценного груза, но его охрана вряд ли имеет численность больше батальона - уверенно заявил полковник.

– Почему именно батальон?

– Зная неискоренимую любовь американцев к комфорту и примерную площадь зданий аэропорта, можно смело говорить только о батальоне. Это наши, если надо вповалку, друг у друга на голове спать могут, а вот американцы долго не выдержат. Им хорошие условия подавай - пояснил собеседнику Петров.

– В общем, все правильно, - подумав, согласился особист, - и как нам их нейтрализовать в случаи крайней необходимости? Любые действия надо согласовывать с французами, а это наверняка станет всем известно. Уровень секретности у мсье де Голля оставляет желать лучшего.

Шалашов испытующе посмотрел на Петрова, но у того не было готового предложения.

– Думать надо - коротко сказал полковник и в ответ услышал сакраментальную фразу.

– Думай, но только быстро. Время не ждет.

В том, что во французской столице, в скором времени что-то действительно может произойти, полковник убедился в этот же день, на встрече с личным помощником де Голля полковником ле Фэвром. Обычно жизнерадостный и подвижный в общении офицер, на этой встрече был весьма собран и сосредоточен.

Даже появление у советского полковника нового переводчика, не вызвало у француза ожидаемой реакции. Ле Фэвр только сдержанно поздоровался с Захаровой и полностью сосредоточился на беседе с Петровым. Французскую сторону очень интересовало, продолжают ли советские войска пребывать в статусе союзника или полковнику поступила новая директива из Москвы относительно этого.

Узнав, что в союзнических отношениях между двумя странами сохранены, француз откровенно обрадовался. Неплохо зная советских военных, которые в подавляющем большинстве никогда не опустятся до откровенной лжи своему боевому товарищу, ле Фэвр успокоился и продолжил беседу.

– Господин полковник, присутствие вашей дивизии в Париже по большей части носит демонстрационный характер. Это изначально обговаривалось между генералом де Голлем и генералиссимусом Сталиным, так сказать для успокоения наших англосаксонских "друзей", - позволил себе улыбку француз.
– Скажите, насколько далеко вы готовы пройти, если угроза для центральной власти возникнет не с их стороны?

Сказав это, француз впился внимательным взглядом сначала в Захарову, а затем в полковника.