Начало октября преподнесло сильную встряску генералу Макартуру, но не только ему одному. На противоположном конце света изрядное волнение испытал генералиссимус Сталин и виной тому были его соратники, европейские коммунисты.

Если на стене висит ружье, то оно обязательно должно выстрелить. Так гласит известная всем театральная поговорка, но в начале октября 1945 года, ружье выстрелило по-настоящему.

Стремясь не допустить переброски английских войск из Италии в Грецию, советское командование усиленно распространяло дезинформацию о скором наступлении советско-югославских войск под Триестом. С этой целью в район предполагаемого наступления приехал маршал Жуков, что не осталось незамеченным для британской разведки.

О возможном наступлении на севере Италии говорили все кому не лень. В него поверили британцы, в него поверили американцы, в него поверили сами итальянцы. Все ждали, но ожидаемого Армагеддона не случилось. Пока его напряженно ждали в одном месте, хитрый Сталин начал боевые действия в другом, сумел взять под свой контроль не только Элладу, но и Черноморские проливы.

Когда истинные намерения советского вождя стали ясны, Черчилль попытался спасти положение, но получил сильный шлепок по лбу. Все чего смог добиться британский премьер, это занятие самых крупных островов в Эгейском море; Лемнос, Хиос, Самос, Родос и Касос. Это был последний успех британского оружия при жизни "Железного борова", который позволял контролировать выход из Эгейского моря на юг.

Пример греков, которые почти целый год находились под британской оккупацией, был очень заразителен, для итальянских коммунистов. Тем более что они сыграли определенную роль в успешном завершении изгнания англичан с греческой территории. Именно благодаря деятельности коммунистов подпольщиков, Советский Союз получил целых два линкора в целостности и сохранности.

Окрыленные успехом своих соседей, итальянские коммунисты начали подготовку к вооруженной борьбе с англичанами на итальянской земле, несмотря на многочисленные призывы Тольятти не предпринимать решительных действий. Среди партизан гарибальдийцев было много тех, кто считал, что русским войскам надо только чуть-чуть помочь сделать первый шаг. Нужно всего лишь показать Красной Армии, что её ждут, и она обязательно придет. Так было с югославами, так было со словаками, греками, так обязательно будет и с итальянцами. Ведь Сталин не может просто так бросить своих боевых собратьев по оружию.

В этот момент, лидер итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти, чей непререкаемый авторитет смог бы удержать горячих гарибальдийцев от необдуманных действий находился в Москве. Узнав о тревожной тенденции, он забросал ЦК компартии телеграммами, но печатное слово не оказало нужного воздействия на пылкие умы молодых героев войны. Луиджи Лонго и Пьетро Секкья не смогли удержать Серджио Скалоне и Джованни Каттина от необдуманных действий. В рядах гарибальдийцев произошел раскол, ружье выстрелило.

Прекрасно понимая, что открытое выступление против англичан и американцев смерти подобно, бунтари-раскольники избрали иную тактику действий. Собрав вокруг себя двенадцать тысяч бойцов, Скалоне и Каттина двинулись на Рим, чтобы скинуть правительство министров-капиталистов.

– Эти господа не имеют никакого права, решать судьбу новой Италии! Своими делами с фашистами, они полностью себя опозорили! Нам нужны честные министры, патриоты своей страны, которым не будет стыдно смотреть в глаза трудовому народу!
– выкрикивали партизанские лидеры и в их словах, была сила. Но не столько сила правды, сколько сила человека с винтовкой. Три года войны, прочно закрепили этот догмат в сознании простых итальянцев.

Главные силы гарибальдийцев находились на севере Италии; в провинциях Пьемонт, Лигурия, Ломбардия и Эмилио-Романьи уроженцы которых, составляли их основной костяк. Распущенные указом переходным правительством в мае 1945 года, они продолжали неофициально существовать, сохраняя свою структуру и самое главное оружие. Поэтому, когда Каттина объявил о походе на Рим, гарибальдийцам не пришлось долго собираться. Объединенные единым командованием и одной целью, северяне дружно двинулись на юг, чтобы разъяснить важным столичным синьорам правду жизни.

В октябре месяцев, в Италии начинают идти дожди. Не стал исключением и октябрь сорок пятого года. Хмурые осенние тучи обрушили на север Апеннин мелкий противный дождик, который мог идти весь день и всю ночь, и продолжить моросить следующее утро. От небесных вод дороги моментально раскисли и главным способом передвижения, стал гужевой транспорт и две ноги, обутые в грубые солдатские ботинки.

В подобных обстоятельствах любое наступление весьма затруднительно, но разве может дождливая погода стать преградой, для людей идущих вперед ради лучшей доли. Привыкших рисковать жизнью ради светлого будущего Италии, не один раз смотревших смерти в лицо и за спиной которых стоял сам Сталин. К черту все невзгоды и сомнения, надо только поскорее миновать "Готскую линию", занять Флоренцию, а от неё до Рима рукой подать.

И пусть главные силы во главе с Луиджи Лонго не пошли с ними в этот поход, это даже лучше. Пусть прикрываю спину ушедшим от удара с севера, взяв под свой контроль города Парму, Модену, Болонью и Равенну, а главная слава достанется тем пятнадцати тысячам, что не побоялись бросить вызов мировому капитализму в лице временного правительства Бономи.

Уж слишком предано оно смотрит в рот британскому премьеру Черчиллю, и безропотно выполняют все его требования. Откровенно ставят интересы союзной администрации выше интересов Италии, что совершенно недопустимо.