Первой серьезной трещиной в броне американского танка, стал полный разгром маршалом Рокоссовским британских войск в Голландии. Это ставило крест, на боеспособности английской армии в Европе, несмотря на присутствие британских войск в Германии и Италии. Из самостоятельных единиц, они превращались союзные придатки американских вооруженных сил в Европе. Затем произошли события в Греции и Франции, что тоже не прибавило очков американцам, но их позиция в Стокгольме продолжала быть непоколебимой.

Майлз упорно придерживался выбранной и одобренной президентом Трумэном линии, даже когда произошел "итальянский размен". Едва харбинский центр был уничтожен, как он немедленно привел в действие свой танк, свято веря, что только так он добьется победы.

Приказ из Вашингтона о выявлении наличия второго бактериального центра японцев, сильно пошатнул внутренние устои Майлза, но не изменили их. Надеясь, что сможет получить желаемой малой кровью, он продолжил прежнюю тактику. Необходимость своего запроса по харбинскому центру, он объяснил желанием проверить степень готовности советской стороны к диалогу с Америкой. Ловко обозначив мотивацию запроса, американец полагал, что ради приближения к миру Вышинский выложит ему всю имеющуюся у русских информацию и жестоко ошибся.

Вышинский действительно предоставил американской стороне исчерпывающую, но ничего не меняющую положение дел информацию. Согласно данным советской разведки, японцы полностью прекратили работы в харбинском центре и покинули его, предположительно переместившись в другое место. Это сообщение полностью подтверждало эффективность нанесенного американцами удара но, ни на шаг не приближало к главному вопросу, наличие у японцев запасного центра для производства бакоружия.

Внимательно прочитав представленную русскими справку, Майлз помянул про себя черта и, скрипя сердцем, был вынужден начать торг.

– Я бесконечно благодарен вам мистер Вышинский за то, что вы так оперативно откликнулись на нашу просьбу и предоставили столь подробную информацию. Все это говорит о серьезной готовности советской стороны вернуть себе доверие как к союзнику но, к сожалению, здесь, - американец выразительно постучал по папке со справкой, - кое-чего не хватает.

– Чего позвольте спросить, не хватает?
– изобразил удивление дипломат, - разве только снимков разбомбленных вашей авиацией зданий и трупов японцев, а в остальном все есть.

– Да, наши парни поработали на славу, но судя по вашему заключению, они только отрубили у змеи хвост, но не вырвали её жало. Мы хотим знать, куда перебазировались оставшиеся работники этого центра. В вашей справке указано, что японцы вывезли из центра тридцать две грузовые машины вместе с сотрудниками центра, а это значит, что они не собираются складывать оружие.

– Это также может означать не перемещение на запасную базу, а обычную эвакуацию. Японцы очень бережливые люди и скорее всего они просто перевезли уцелевшее оборудование на склад, а людей распределили по госпиталям. Это обычная практика - Вышинский старался говорить искренне, но разговора позволил себе улыбнуться.

Его улыбка была чуть заметна, но Майлз моментально встрепенулся. Общепринятая практика общения людей друг с другом говорит, что улыбающийся в разговоре с тобой человек врет. Это закреплено у человека чуть ли не на уровне подсознания и Майлз, подобно хищной рыбе клюнул на эту блестящую приманку, не заподозрив скрытой в ней каверзы. Вышинский хорошо знал эту трактовку улыбки и использовал её в своих целях.

– Может быть это и так, господин Вышинский, но сейчас идет война и мое правительство должно иметь полную ясность в этом вопросе - отчеканил американец, полагая, что Вышинский если не выложит всю имеющуюся у него информацию, то пообещает это сделать в самое ближайшее время после консультации с Москвой и ошибся.

– Вы, верно, сказали господин Майлз, что идет война, и всякая информация с той стороны стоит человеческой жизни. Для нас это жизни наших разведчиков, для вас ваших солдат. Знание о месте расположении харбинского центра стоило нам жизни семерым разведчикам и агентам. Конечно, мы можем попытаться узнать, куда ушли грузовики из Харбина, но это связанно с большими трудностями. После вашего налета на центр по производству чумы, японцы ужесточили режим секретности вокруг него. Попытки приподнять завесу секретности может привести к гибели всей нашей агентурной сети в Манчжурии, и мы не готовы к этому.

Вышинский говорил сухо, подобно английскому лорду извещавшего собеседника, о неприемлемости его предложения, пятнавшего честь его рода. И чем холоднее он говорил, тем сильнее Майлз укреплялся в мысли, что проклятый русский хорошо знает, куда перенесли японцы производство своего страшного оружия.

– Знает, прекрасно знает, где находится, этот чертов центр и молчит. А зачем ему говорить? Ведь японские бомбы падают на нашу страну, на наши города и от них гибнут наши люди. Каждый такой удар ослабляет нас и делает их сильней!
– с горечью думал про себя американец, отказывая собеседнику в праве отстаивания интересов своей страны.