— Как будто ты не понимаешь. Разве мы не должны были сделать это вместе? Зачем было… так? Это неправильно! Я думала, мы сделаем это вместе, я хотела быть с тобой, вместе с тобой, а не… так.

— О-о-о! — протянул он сокрушенно.

«Ну вот что прикажешь с ней делать?!»

— Гермиона, скажи, ты куда-то собираешься прямо сейчас?

— Нет, почему ты спрашиваешь? Если ты хочешь, чтобы я ушла…

— О, господи, нет! Это была только прелюдия, Гермиона! Только прелюдия, понимаешь? Я просто хотел, чтобы ты немного расслабилась, прежде чем мы займёмся этим всерьёз.

— Только прелюдия? Но… это было… так по-настоящему… Прости! Я опять горожу какую-то чушь! Я же сказала, что тебе не надо меня слушать. Совсем.

«Если тебя послушать, такое ощущение, ты делаешь это вообще в первый раз! О боже, да что происходит?!»

— Как ты себя чувствуешь сейчас?

— Замечательно, — она потупила взгляд. — Спасибо. Не думала, что смогу… ох! Не думала, что смогу такое… Неважно! Но ты меня так раскачивал туда-сюда, что под конец я уже хотела тебя убить! Если бы ты еще чуть-чуть промедлил, я бы так и сделала, клянусь!

— Ну вот, выходит я на чуть-чуть поторопился!

— Я тебя убью прямо сейчас! — она хлопнула его подушкой.

Да, теперь он видел, что она и вправду расслабилась. И совершенно перестала стесняться своей наготы.

— Так ты хочешь продолжить?.. Впрочем, чего это я спрашиваю?!

Он ухватил её поперек туловища и перевернул на живот, в очередной раз поражаясь, насколько же легким было это тело. Она издала что-то похожее на протестующий возглас, но тотчас затихла, как только он провёл обеими ладонями длинным растянутым движением по её спине. Впрочем, длинным его можно было назвать только условно, учитывая крошечные габариты хозяйки. Почти тут же ладони оказались у задницы, буквально упёрлись в неё, и он со смаком промолвил вслух:

— Н-да, вот и ОНА!

— Что это ты такое имеешь в виду? — буркнула Гермиона, пытаясь озабоченно выглянуть поверх своей спины.

— О, ты знаешь!

— Эй, только не вздумай меня уверять, что ты раньше пялился на мою задницу, Гарри Поттер!

— Именно это я и делаю все последние недели.

— Хффф! — она задохнулась возмущённым возгласом. — Как тебе не стыдно?! Я же твоя подруга!

— Одно другому не мешает, — довольно констатировал он, делая первые поглаживания.

Он продолжил широкими круговыми движениями, обеими руками, захватывая и бёдра, в одну сторону, в другую, делал это, пока она не привыкла к его рукам, потом перешёл к более настойчивым ласкам, позволив своим ладоням плотнее сжимать её ягодицы, ноги, тиская их, разводя в стороны и снова сводя, заставляя подругу попискивать от наслаждения. Ей было приятно, она снова разогревалась для секса, но эти движения больше были направлены на повышение его собственного желания. Он слишком себя контролировал до этой секунды, пора было расслабиться самому.

— Думаю, теперь ты готова.

Он не заметил, как перешёл на покровительственный тон, но она сама была виновата. Нечего было себя вести, словно для неё всё как в первый раз.

«Может, это какая-то игра?» — мелькнула мысль. Впрочем, он понимал, что догадка звучала глупо, особенно учитывая обстоятельства.

— Мне перевернуться?

— Нет, переворачиваться не надо. Поднимись на колени.

— На колени? А… хорошо.

Она медленно поднялась, смешно переставляя руки по прогибающемуся матрасу. Он в это время стягивал с себя штаны, которые до сих пор оставались на нём просто потому, что не нашлось другого подходящего момента, чтобы их снять.

— Хм… — ему пришла в голову забавная идея, — теперь выгни спину.

— Выгнуть. Спину?

— Да.

Она выгнулась совсем чуть-чуть, не решаясь посмотреть на него, не решаясь спросить, что он задумал.

— Ну же, Гермиона, выгнись по-настоящему! Ты же можешь.

Вряд ли она догадывалась, что он пытался сейчас про себя устроить заочное соревнование между ней и Джинни, но его просьба её сильно смущала. Ему стало стыдно за такое своё поведение, когда она начала выгибаться, но какой-то бес противоречия внутри него буквально подзуживал довести дело до конца.

— Еще сильнее.

— Гарри… но…

— Пожалуйста!

Она выгнулась так, что уже буквально прижалась грудью к своим коленкам. Определённо, её портрет нравился ему больше портрета жены. Он понял, что уже не просто возбужден, а, пожалуй, перевозбуждён.

— Мне так неудобно, — сказала она жалобно, и он решил, что она имеет в виду недостаток собственной гибкости.

Но она продолжила:

— Я чувствую себя как… чувствую себя как…

Он прекрасно понял, о чём она, и улыбнулся глумливой улыбкой. Она вовсе не то подразумевала под словом «неудобно». Почему-то в голову пришла странная мысль, что, будь он садистом, над такой неопытной, неискушенной жертвой было бы одно удовольствие издеваться. И тут же постарался поскорее выгнать у себя из головы эту гадость, неизвестно как забредшую туда.

— Ладно, — сказал он, распрямил её, обнял за бёдра и осторожно подтянув к краю постели, поставил коленками на пол, на собственные брюки, валявшиеся тут же. Потом опустился на колени сам, раздвинул ей ноги и встал между ними, ложась на неё сверху, запуская под неё руки, чтобы контролировать свой вес и не слишком прижимать её маленькое тело к постели. И прошептал прямо ей на ухо:

— Так хорошо?

— Да… — ответила она еле слышно, и он почувствовал прижатой к её груди ладонью, как бешено бьётся её сердце.